Брайс ждал, что Бронвин первой начнет разговор, но она продолжала молча смотреть, отчего он беспокойно заерзал на диване.
Когда она успела отточить этот проклятый, пронизывающий душу ледяной взгляд? В прошлом его не было в ее арсенал «разгневанной супруги».
Брайс привык к тишине, но сейчас поймал себя на том, что хочет заполнить ее бессмысленными словами, надеясь, что это вызовет у Бронвин хоть какой-то ответ.
– Ну что ж...
Она ничего не сказала, ее обычно выразительное лицо было совершенно бесстрастно. Значит, она не собиралась облегчать ему задачу. Да и с какой стати? Однажды он сказал ей, что не может исправить причиненный ущерб. Но, честно говоря, он даже не пытался, потому что чувствовал, что не заслужил прощения. Теперь Брайс осознал, что был искалечен страхом. Он мог это исправить, и он это исправит. Поэтому просто обязан сделать первый шаг.
– Когда мы впервые встретились, – сказал он, и Бронвин облегченно выдохнула. Похоже, она почти потеряла надежду, что он начнет разговор без подсказки с ее стороны. – Ты так нервничала и боялась. Было понятно, что работа официантки совершенно тебе не подходит.
– Ты не должен был этого замечать, – сухо вставила она.
Брайс тихо рассмеялся.
– Однако, я заметил. Тебя выдавали глаза, дорогая. Ты была такой очаровательно неуклюжей. Возможно, худшая официантка из всех, что я видел. – Бронвин с видимым усилием заставила себя не отвечать, и Брайс улыбнулся чуть шире. – Видишь? Тебе это не понравилось. Твои глаза не лгут. Пьер не мог понять почему я так околдован тобой, а я, в свою очередь, не понимал, почему он не замечает самого очаровательного существа на свете. Как я уже говорил, я просто не мог держаться от тебя подальше. Я продолжал приходить в ресторан, и чем больше времени проводил с тобой, тем больше хотел, чтобы мы были вместе. Главная причина, по которой я сделал тебе предложение, вопреки тем жестоким словам, которые сказал тебе, заключалась в том, что я не мог представить свою жизнь без тебя рядом. Ты любила меня. Ты говорила мне это так много раз, и я так отчаянно хотел сказать это в ответ, но не мог. Я была так счастлив с тобой, но не думал, что умею любить. Я хотел, чтобы ты научила меня. Я хотел, чтобы ты сделала меня лучше.
– Прости, но я не понимаю. – Она покачала головой.
– Я не очень хорошо могу объяснить это. – Брайс прочистил горло. – Ты помнишь наш разговор в тот вечер, когда мы вернулись из океанариума?
Она кивнула и увидела, как Брайс с трудом сглотнул, прежде чем расправить плечи, словно готовясь к битве. Он, казалось, не мог встретиться с ней взглядом и, не отрываясь, смотрел на стену позади.
– Ты спросила, какое у меня первое воспоминание из детства. Тот случай с часами, о котором я рассказал… Отец причинял мне боль и до этого, но то воспоминание самое четкое. И я, конечно, помню каждый проклятый раз, когда это происходило вновь.
Брайс все еще не смотрел на нее и продолжал говорить ужасающим мертвым голосом. Бронвин была в шоке. Подсознательно она ожидала услышать нечто подобное, но теперь, не могла поверить.
– После рождения Ричарда… – Брайс никогда не называл брата Ричардом, но по какой-то причине эта формальность соответствовала серьезности разговора. – Мне пришлось сделать все, чтобы отвести от него гнев отца. Он и пальцем его не тронул. Я ему не позволял и постарался сделать так, чтобы Рик ничего не знал. Если бы этот ублюдок прожил дольше, я, возможно, не смог бы так долго оберегать Рика, но мне было тринадцать, когда он умер. Рику было десять лет. Он был еще достаточно мал, чтобы искренне оплакивать нашего отца. Наша мать навсегда осталась лишь оболочкой женщины. Она умерла за несколько месяцев до моего восемнадцатилетия, и всего через несколько месяцев после того, как у нее диагностировали рак яичников. Она даже не боролась, просто отказалась жить. В любом случае, после несчастного случая с отцом она замкнулась морально и эмоционально. Это я растил Рика, заботился о нем, следил, чтобы он ел и одевался как следует.
– Но я думала, что ваша семья богата, – ошеломленно пробормотала Бронвин, но Брайс не заметил. Она помахала, чтобы привлечь его внимание и повторила.
– Насилие в семье бывает не только у бедных. У матери были средства, чтобы забрать нас и уехать, но отец ее полностью подавил и запугал. Иногда, вспоминая детство, я ненавижу маму даже больше, чем отца. Она позволила ему причинить боль мне, причинить боль ей, и если бы не я, она позволила бы ему также причинить боль Рику. Это я не могу ей простить. Отец делал из нас образцовую семью кулаками. Он бил нас, заставляя подчиняться, бил за любую провинность или за то, что считал таковым. Но никогда и пальцем не тронул моего брата! – Голос Брайса задрожал от ярости. – Я был довольно крупным ребенком, и единственный раз я столкнулся с ним как раз перед его смертью. Он пошел за Риком, но я встал перед ним, лицом к лицу, и он отступил.