'Жаворонок…
Оборвавшись, упала с неба струна.
Нет ничего…'
Но до конца боя было еще очень далеко…два оставшихся японских корабля брали 'Херсон' в стальные клещи с обоих бортов…
С дистанции 25 кабельтовых в бой вступили русские 7.5-см крупповские пушки…Стальной бронебойный снаряд, который представлял собой всего лишь раскалённую добела болванку- с воем пронзил борт миноноски номер восемь, покрашенный в уставной светло-серый цвет борт…через долю секунды, выбив внутреннюю переборку, сопровождаемый чёрным фонтаном угля из бункера, он вломился в машинное отделение и срезал, как бритвой,головку цилиндра паровой машины…к счастью, вой вырвавшегося пара заглушил истошные крики погибающих машинистов…
Командир миноноски номер восемь двумя ударами сначала в кровь, потом до кости разбил себе кулак о погнутый поручень:
'В стихающем ветре опадают надежды цветы,
В крике птицы- растёт молчание гор…
Я несчастлив.'
Однако последняя миноноска - номер девять- как заколдованная, шла и шла вперёд, сквозь столбы разрывов, сквозь лай 47-мм скорострелок, сквозь треск митральез…
Мичман Хокусаи Рюдзю, нетерпеливо приплясывая у визира, внимательно щурил свои и без того раскосые, тигриные глаза…
У него был только один шанс… сорок один килограмм взрывчатого вещества в головной части самодвижущейся мины не потопят врага…но можно хотя бы снизить его скорость! И дать шанс большим хорошим парням поймать грязного пирата…
Нет, не сейчас, не сейчас, не сейчас…вот! Наконец, пора!
И в тот миг, когда торпедист уже нажимал на рычаг… стальной штур-трос, небрежно свитый в Эдинбурге, с тонким, неуловимо-трагичным крещендо лопнул…
'Девятка' резко рыскнула по курсу- и выпущенная торпеда ушла 'в молоко'…
'Над темнеющим морем думы о прошлом…
Где же оно?
Было вот-вот…'
Расстегнув китель, капитан 'девятки' и по совместительству командир Тринадцатого, несчастливого, отряда, капитан- лейтенант Тогомори Сугимура расстелил прямо на мостике красную бумагу и достал изящный кусунгобу, который вонзил себе в левый бок…быстрым движением рассёк себе живот до правого бока, после чего он перевернул лезвие острием вверх и разрезал его от пупка до диафрагмы…
Долгий гудок огласил воды пролива Цугару… с уходящего 'Херсона' не видели, что один из шестидюймовых снарядов, пущенных по миноноскам, срикошетировав, пронёсся над волнами и врезался в полуют железнодорожного парома…
Од взрыва отдались стопоры вагонов, которые, лязгая буферами, стронулись вперёд, прямо на людей…над палубой поднялся истошный крик…
Английский корреспондент Ричардсон, в клетчатом твидовом пледе и котелке, пристроившись в уголке за бимсом,, не обращая внимание на мечущихся в панике пассажиров и на истекающего возле его ног кровью, затоптанного толпой тихо стонущего ребёнка, торопливо черкал в записной книжке патентованным свинцовым карандашом… Читающая публика имела право знать всё!
… На обложке - шрифтом, имитирующим готику:'Журнал Esquire предназначен для умных и разборчивых мужчин - для тех, кого не прельщают дешевые сенсации, для тех, кто в состоянии оценить настоящий стиль в литературе и моде. Это высочайшее качество текстов, блестящая журналистика, эксклюзивные интервью с известными во всей Империи людьми и отличного качества цветные хромолитографии. '
Из статьи 'Поезд смерти': 'Павильон станции Юнокамионсэн на железной дороге Айдзу является воспроизведением традиционных крытых соломой сельских домов района Айдзу в северной части Хонсю… уютный, островерхий домик с выгнутыми вверх углами причудливой на европейский взгляд крыши… проложенная нами дорога принесла Цивилизацию и Прогресс в этот доселе дикий уголок.
Но дорога не убила особую, присущую только Японии милую и немного наивную красоту…вот приближается поезд. Локомотив, построенный в Ливерпуле, тормозит у низенькой платформы. Церемонно поклонившись, вы входите в маленький, кажущийся игрушечным вагон. Сняв обувь, вы устраиваетесь на татами вокруг низкого столика и окунаетесь в атмосферу неспешного отдыха… На миг может показаться, что вы в традиционном японском доме. Оформление интерьеров здесь напоминает дзасики - комнату, застеленную татами и обычно использующуюся для приема гостей дома. Поезд составлен из трех вагонов: расположенного сзади паровоза вагона о-дзасики, открытого вагона с пассажирскими местами, который раньше был товарным, а также последнего вагона, специально созданного для осмотра окрестных пейзажей. Такое сочетание и дало поезду особое название - О-дза торо тэмбо рэсся ('поезд, состоящий из вагона с татами, открытого вагона и обзорного вагона').