…Русские часто травятся разной пищей. Съедят что-нибудь и - отравятся. Детей рвет. Стариков рвет. Бабулек поносит. Приедет фельдшер - а они уже умерли. Тогда надо хоронить. Отравляются всем. Несвежим мясом. Рыбой. Творогом. Или грибами. И гороховым супом. У всех желудки не очень здоровые.
Зубы - вообще отдельный разговор. Русские зубы - всем зубам зубы.
…Русские очень любят есть шашлыки.
Приедут на природу. Куда-нибудь на речку. Искупнутся. Повизжат в воде. Некоторые сразу утонут. А другие начинают священнодействовать. Шампуры. Шашлыки. Рыжики! Маслята!
Ну, половина отравится. Остальные переебутся. Но зато весело. Под музыку балалайки.
По дороге домой все обычно молчат. Думают о своем. Так у русских заведено. Может, устали. А может, просто дремлют.'
Фон Шельма, качая головой, внимательно слушал монолог Рыдз-Смиглы, не забывая подливать ему портвейна из запасов корабельного лазарета…
Фон Шельме глубоко было наплевать на Рыдз-Смиглы, на его разглогольствования, на Россию в частности и русских в целом…но! Ему надо было получить ещё хоть одну подпись под актом, что триста пар матросских кальсон съедены мышами…на старпома (идиота, не понимающего своей выгоды) надежда в этом верном деле была слабая.
'Ивааан! Ленивый швайн, замьени тарелька!'
Русские офицеры Российского Императорского Флота продолжали пить чай в кают-компании русского боевого корабля…
… Где Финский залив, а где Залив Петра Великого! И всё же именно в Финском заливе произошло событие, оказавшее непосредственное влияние на ход и, в некотором смысле, на исход войны…впрочем, в этом тесном мире всё взаимосвязано!
…Ледяные, мелкие волны лениво, покачивая прибрежную шугу, облизывали высеченную на гранитной скале надпись:''Иванъ Водоньинъ, маiа 1830'…неистребимая черта русского человека оставить по себе память. Верно, когда наши соотечественники достигнут Луны, то и там на берегу лунного моря оставят надпись 'ДМБ-2009'…
Свеаборг! 'Шведская', от слова Sveaborg - русская крепость в преддверии Гельсинкфорса…
Раскинула она свои приземистые, из серых валунов сложенные стены на островах, больших и малых- Александровском, Артиллерийском, Михайловском и Инженерном, Комендантском и Лагерном…
Место донельзя казённое- станция русского военного флота, доки (между прочим, один док - Susisaari - самый старый сухой док в Европе), арсеналы, матросская школа, казармы, пороховые погреба, резервуары пресной воды. Православный собор, и тот выполняет по совместительству обязанности маяка…
В Крымскую войну неприятельский флот соединённый, подошедший к Свеаборгу, в составе 10 паровых линейных кораблей, семи парусных фрегатов, семи паровых фрегатов, двух корветов, одного брига, четырех судов 'особой конструкции', 16 бомбард, 25 канонерских лодок, двух яхт и трех транспортов с десантом два дня неприрывно бомбардировал крепость…да так и ушёл от Волчьих шхер несолоно хлебавши… Отстояли матросы и солдаты крепость- ценою ста десяти жизней своих…
Но сейчас беда угрожала крепости изнутри…
Капитан Сергей Анатольевич Цион, из выкрестов, по душевной склонности своего племени - казначей Офицерского собрания, горячо говорил своим сподвижникам- подпоручикам Аркадию Емельянову и Евгению Коханскому:'Немедля! Теперь или никогда…'
Прибывший из Гельсинкфорса на извозчике, через замёрзший пролив депутат Сейма Йохан Кок осторожно спросил:'Отчего же немееедля?'
К сожалению, Сергей Анатольевич не мог поведать сообщникам о грозящей ему ревизии… Поэтому пояснил- что лёд, сковавший залив- их лучшая защита! Можно делать что угодно и как угодно, помощи русским ждать неоткуда…
'Даааа- заметил Кок- Осоообенно если мы взорвём шелеснодорожный мостыы у Хееельсинки…'
'Поэтому- горячился Цион, пока залив окончательно не вскрылся- надо начинать! И немедля, немедля- телеграмму всем свободолюбивым народам Европы! Небось, когда на рейд подойдёт английская эскадра, русопяты мигом предоставят Финляндии независимость…'
'Дааа- мечтательно закатывал глаза Кок- этто будет замечаааательно…'
… 'Да что ж это такое- мучительно щуря глаза, Михаил смотрел в растерянное лицо Рожественского - У нас с англичанами уже, почитай, война…а у тебя, рассукин сын, мятеж?! И где? В Гельсинкфорсе! Мать, мать, мать…слушай, Зиновий Петрович, ты не томи меня - может, у тебя и в Кронштадте что намечается, а? Или в Севастополе?'
От удара монаршьего кулака на полированной столешнице со звоном подпрыгнул серебряный подстаканник…вышколенный вестовой мгновенно заменил чайный прибор и замер, недвижим.