Богомол посмотрел на меня, сделав такое лицо, будто бы откуда-то плохо запахло.
— Мы подарим нашему зрителю новый смысл!
— Какой?
Столичный фрукт замер, даже не шевелился какое-то время.
— Ты кто? — вдруг спросил он у меня.
— Ляля Белая.
Он взял бумаги, искал там что-то, а потом произнес:
— Ты играла Эсмеральду? — я кивнула. — Поздравляю, ты ее больше не играешь.
Здесь нахмурилась я. Не то чтобы мне прям хотелось играть в такой версии спектакля, но… но Константинов просто погубит наш театр! Злость, обида и досада переполняли меня. Ну звездец же, хуже некуда. Инопланетяне, киборги, роботы… какая бредятина! Но почему наша труппа молчит и хавает эту ересь?
— Прекрасно, — усмехнулась я, откидываясь на спинку кресла.
— Что прекрасно? — не понял Богомол.
— Вы избавляете меня от позора.
Лицо нового худрука начало молниеносно меняться. Что только в его мимике я не увидела… А в самом конце он покраснел, как свежий рак, опущенный в кипяток.
— Пошла вон! — заверещал он, как девчонка, указывая рукой на выход. — Чтоб я больше тебя не видел!
Язык мой — враг мой, но в этот момент я осознала, что ни о чем не жалею. Рано или поздно мы бы все равно не сработались.
Я поднялась, грациозно выпрямившись.
— Да нет уж, мистер… Кузнечик, я ухожу сама. Но я вернусь посмотреть, как вы с треском провалитесь, — после я покосилась на коллег, — а вам ну как не противно здесь оставаться?..
Фаина Семеновна сдвинула тонкие брови, а потом, громко чертыхнувшись, тоже встала.
— Я тоже отказываюсь участвовать в этой вакханалии, — театрально произнесла она. — Несусветная чушь эта ваша интерпретация. Станиславского на вас нет!
И мы с ней вдвоем гордо и медленно прошествовали до дверей.
Грустно было, но совсем немного. Тешила себя тем, что гордость моя осталась при мне.
Глава 5
Через час, получив на руки расчёт и документы, мы втроем, поймав в бухгалтерии Маринку, вышли на улицу.
— Ну и как вы теперь? — поинтересовалась Фаина Семеновна. — Я-то, считай, на пенсии. Отдохну, внуками займусь. Их у меня пятеро.
Не знала я о таком, думала, что у Фаины и детей-то нет, она о них никогда не рассказывала.
— А я ателье открою. Давно мечтала, но времени не было. Денег накопила, должно хватить. Буду шить как повседневную одежду, так и костюмы в стиле авангард. А что, для маскарадов и тематических вечеринок прокатят. Так что, как откроюсь, жду вас в гости, будете моими VIP-клиентами, — с энтузиазмом произнесла Маришка.
— А ты? — кивнула на меня Фаина. Я вздохнула:
— Не знаю куда. Но обязательно придумаю.
Фаина Семеновна вдруг встала передо мной и, посмотрев мне в глаза, сказала:
— А езжай-ка ты в столицу, детка. Уверена, сможешь пробиться. Красота, талант — все при тебе… Так меня в молодости напоминаешь.
Честно, я тоже подумывала податься в большой город. Но чуть позже… Хотя я сомневаюсь, что кому-то там нужна, у них своих актёров хватает. Но, как говорится, не попробуешь — не узнаешь.
И вот сейчас я точно никуда не денусь. Долг брата держит. Боюсь я за него.
— Согласна, — поддакнула Маришка, — будем на тебя по телику смотреть и говорить всем, что мы дружили.
— Я театральная актриса, — вздохнула я, — мне сцена нужна, зритель, живая атмосфера.
— Кино популярней сейчас, первый раз снимешься и втянешься, — добавила Фаина Семеновна.
— Спасибо за поддержку, девочки, я подумаю, — улыбнулась я, и уже бывшая коллега, чмокнув нас с Маринкой в щеки, поспешила в сторону дома. Ну а мы решили немного погулять, мозги проветрить.
Дошли до парка, устроились на скамейке, что стояла в тени, на улице была уже почти летняя жара.
— Что там с долгом брата? — поинтересовалась Маришка.
— Плохо все, — вздохнула я и рассказала подруге, как меня вчера до дома подвезли.
— Ужас, Ляль, представляю, как ты испугалась, — приобняла меня подруга. — Хорошо, что не… обидели.
— Это да.
— И что делать-то, как теперь?
— Работу искать, — вздохнула я, — в магазин консультантом пойду, наверное, где побольше платят.
— А призвание?
— А никуда оно не денется. Дождётся своего часа.
Маришка с грустью закивала. Посмотрела куда-то вдаль.
— А тебе совсем не у кого денег занять? Просто страшно, вдруг те еще раз тебя подвезти решат.
— Да у кого, Мариш? Родственников у нас нет. Родители были единственными детьми у своих родителей… Может, там где и есть дальняя родня, но я о них не знаю.