— Я уже не смогу ничего вернуть, а моему невежеству нет прощения. И всё же, приношу свои извинения перед тобой, Сирлина. Больше я никогда не использую магию, переданную тобой, в таких целях. — я склонил голову, встав на одно колено.
Как теперь загладить вину перед ней, даже не представлял. Мало того, что раскрыл свою тёмную сущность, так ещё и ради неё убил целую стаю редких зверей в брачный период, лишив их род продолжения. Чувство вины и в то же время ощущение того, что по-другому не могло случиться. Моя возросшая сила сегодня спасла жизнь Сирлине и Руксу.
Ракент, припадая на заднюю лапу, проковылял до эльфийки и уткнулся мордой ей в живот. Она присела и обняла его, разрыдавшись. Зверю доверяла больше, утешение во мне, таком мерзком и злом уже искать не стоит, всё верно... Ревность разъедала меня изнутри, такая близкая, но такая недоступная эльфийка. Была прямо передо мной, но я не мог её коснуться, достучаться до души. А зверь так и вовсе смотрел из-за плеча светлой глазами хищника, готового броситься на добычу.
«Разреши помочь. Позволь взять на себя эту ношу, тебе больше не нужно страдать и терпеть унижения, тёмный Грасс.» — в голове проскрипел какой-то мерзкий голос, словно уводя меня в транс. Слабость же не дала противиться такому предложению и я отпустил своё сознание, дав телу свободу на несколько мгновений. И вновь мои ощущения сдвинулись, я стал сторонним наблюдателем.
Теневое перемещение не удивило меня, скорее возникло любопытство, как это — навыка уже нет, а я его выполняю. Связав Рукса душами леса, я переключил своё сознание полностью на него, избавляясь от неприятных ощущений подчинения. А рядом с Сирлиной было моё тело, обхватывая растрёпанные волосы, откинув голову и словно специально мучая, медленно проводя кинжалом по горлу.
Я тут же попытался остановить своё тело, но сознание словно вытолкнуло. Во вторую попытку я вложил все оставшиеся силы и, словно порвав внутренний барьер, я вытолкнул чужеродное сознание. Ворвавшись обратно в тело, я попытался сразу остановить руки, но движение уже было закончено. Прошли какие-то секунды и моей любимой не стало в этом мире.
Откинув нож в сторону, я обхватил эльфийку одной рукой, а второй безуспешно пытался зажать рану, из которой ручьём текла горячая кровь.
— Сир, нет-нет-нет! Постой, постой, милая!
Аккуратно уложил её на землю, я потрясывал её, просил, умолял духов излечить светлую. Предлагал свою душу навечно отдать лесу, главное, чтоб её исцелили. И лишь спустя некоторое время осознал, что Сирлина уже не дышала. Крик боли, злости на себя за слабость. зачем отдал контроль и поддался такому, явно не предвещающему ничего хорошего, предложению?
От неё отлетел голубой отсвет души. Я лишь успел подумать будто это всё, что от неё теперь осталось. Не в силах противиться накатившим эмоциям, пытался схватить этот огонёк, прижать к себе и не отпускать. Этот свет раскрутился в воздухе, обвил мою ладонь. Раскручиваясь всё сильнее, дух Сирлины обвил всю руку и впитался в моё тело, оставив небольшое голубоватое свечение на плече, локте и запястье.
Ракент завыл и, с трудом, но двинулся в мою сторону — сильнейший зверь из всех, что я видел. Побороть связь зверолака, которого он сам же выбрал первым, думаю такое никому не под силу. Роняя слёзы, я выпустил тело эльфийки и двинулся к Руксу.
— Друг мой, как же так случилось... — я говорил с пустотой, он не видел меня, глаза его покраснели от напряжения в них выступила кровь. Грозный рык однозначно говорил для чего он идёт мне навстречу. Я достал другой нож, чуть покрупнее. Теперь, со знаниями проклятой магии, я видел или даже скорее чувствовал, где находится сердце зверя, где его главные жизненно важные точки. Подойдя к ракенту, я полностью освободил его от сдерживающих заклинаний, распустив духов.
Он чуть дёрнулся, не сразу осознав, что свободен от подчинения, а затем рванул ко мне, смыкая клыки на правом плече ближе к шее, пытаясь прокусить главные артерии тела и вырвать у меня жизнь. Физической боли я не почувствовал, боль от потери сразу всех, с кем я себя связал в Эруфуме застилала моё сознание.
Вонзив нож в сердце ракента, я разрыдался как ребёнок, уткнувшись в его мягкую, мохнатую шею, ещё горячую и полную жизни. И вмиг тело Рукса обмякло, пасть разжалась и он упал передо мной на землю, выпуская из тела красноватый дух, который подобно душе Сирлины закружился и влился уже в левую руку. Упав на его тело, я ещё долго сотрясался от горя. Теперь я снова остался один.
Правое плечо окутало свечением, что-то странное происходило с ранами, нанесёнными зверем, словно вся влага с места бойни собралась и притягивалась ко мне, впитываясь и вылечивая раны. Не в силах больше тут находиться, я встал и побрёл к своему жилью, в котором провёл последние девять месяцев.