Но сейчас эльф должен был сосредоточиться на одном деле. Его сердце жаждало спасти Тиранду, но судьба всего его народа, а с ним и народов тауренов, Земельников и прочих рас, имела гораздо большее значение. Жрица была бы первой, кто указал бы ему на это.
Правда чувство вины от этой мысли не становилось меньше.
– Могу ли я быстро научиться тому, как это делается? – спросил Малфурион у полубога.
– Ты можешь. Это всего лишь вопрос правильного взгляда… умения смотреть…
Кенарий взмахнул рукой… и вокруг них возник идиллический пейзаж. В нем не было места несовершенству. Малфурион узнавал холмы и долины, которые в смертном мире были до неузнаваемости изуродованы Пылающим Легионом. В Изумрудном Сне мир был таким же, как и в момент его создания.
Друид осмотрелся, но не увидел ничего нового.
– Ты видишь только венец творения, но даже совершенство создается поэтапно. Узри же…
Кенарий нагнулся, его огромная рука коснулась первозданного мира. Владыка Леса дотронулся до клочка земли, и, казалось, в ту же секунду весь пейзаж перевернулся.
Едва полубог разжал пальцы, все вернулось на свое место, и появился, казалось бы, привычный Калимдор. Однако этот Калимдор был другим: теперь можно было увидеть едва уловимые отличия от предыдущего пейзажа. Холмы в некоторых местах были не такими большими, и река, знакомая Малфуриону, текла совсем не туда, куда раньше. Там, где должны были находиться равнины, сейчас располагалась небольшая горная цепь.
– До окончательного сотворения существовало развитие этого мира, его пробные варианты, ранние стадии. Это – одна из них.
Это одновременно был и не был Изумрудный Сон. Друид сразу же осознал, что территория этого места ограничена, а соответственно, ограничено и его использование. Калимдор просто не позволит ему дотянуться до всех точек, существующих в мире смертных.
И все же… Кенарий верил, что это поможет ночному эльфу справиться с черным драконом.
Полупрозрачная фигура лесного божества указывала в даль.
– Иди по этому пути, как обычно в Изумрудном Сне, Малфурион, но держись подальше от его границ. Это место незакончено, и блуждать по нему означает потеряться в бесконечно неопределенном состоянии. Я говорю об этом, исходя из ужасного опыта.
Кенарий больше ничего не сказал, но смысл его слов был ясен. Если Малфурион заблудится, спасения не будет.
Но, несмотря на ужасающее знание, ночной эльф был полон решимости продолжить путь.
– Как мне вернуться?
– Так же, как и всегда. Стремись проследить свою дорогу обратно к физическому воплощению, и путь откроется.
Вот так просто… если бы только у него было столько же опыта, как у полубога.
Образ Кенария начал исчезать, но Малфурион остановил учителя.
– А остальные, – спросил он, имея в виду собратьев Владыки Леса, – тебе удалось убедить их?
– Авиана говорила о том же, о чем и я. Жребий брошен. Теперь нам лишь остается решить, каким образом действовать.
Малфурион едва сумел не показать своего разочарования. Он настаивал на том, чтобы полубоги приняли более активное участие в отчаянных сражениях смертных, и хотя Кенарий только что дал ему понять, что собратья Владыки Леса согласились на это, теперь они будут неизвестно сколько обсуждать подходящий способ действий. У подобных созданий споры могут длиться гораздо дольше, чем сама война. И к тому времени, когда они примут решение, Калимдор рискует превратиться в пустую мертвую оболочку.
– Не бойся, Малфурион, – произнес Владыка Леса, понимающе улыбаясь. – Я постараюсь, чтобы они завершили споры побыстрее.
Друид оставил свои мысли открытыми – типичная ошибка новичка.
– Прости меня! Я не хотел проявить неуважение! Я…
Кенарий, чей образ померк еще сильнее, покачал рогатой головой. Он указал на друида пальцем, который заканчивался загнутым деревянным когтем, и заключил:
– Нет ничего неуважительного в том, чтобы заставлять страдающих ленью выполнять свои обязанности…
С этими словами оленеподобный полубог исчез.
Друид намеревался вернуться в свое тело и сообщить остальным о том, что узнал, но незаконченный пейзаж, который открыл Кенарий, лежал прямо перед ним. Малфурион опасался, что если потратит время на возвращение в мир смертных, то потом ему будет гораздо труднее найти дорогу обратно в эту версию раннего Калимдора, даже если полубог считал иначе.
Не желая больше бороться с собой, он прыгнул вперед. Как и в случае с привычным путем Малфуриона, все вокруг было пронизано туманным изумрудным светом. По правде говоря, друид не мог отличить одно место от другого, если не считать каких-то мелких изменений.