– Стой! – крикнула Евангелина. Она кинулась на Винн, хватая руками красный посох. Он был таким холодным, что обжигал кожу, вызывая волдыри на её руках, но она не отпустила. Пока они боролись за контроль, из посоха вырвались сгустки черного пламени. Один из них едва не ударил по лицу Евангелины, краем пройдясь по её щеке.
– Отпусти меня! – словно разъяренное животное прорычала Старая Женщина.
Приложив все силы, Евангелина подалась вперед и оттолкнула Винн к стене туннеля. От удара та ослабила хватку, и Евангелина вырвала посох из её рук. Развернувшись, она со всей силой кинула его на землю... и он треснул.
Винн издала почти первобытный крик ярости от утраты. У Евангелины не было времени на это отреагировать, так как в неё ударил заряд силы. Её сбило с ног, и она откатилась в конец туннеля. С хрипом она упала в канализационную воду, вдыхая её отвратительный запах, и на мгновенье в её глазах все потемнело. Она начала растерянно барахтаться в воде, и её крик показался ей приглушенным ревом.
Потом она всплыла на поверхность. От одного единственного вдоха её легкие наполнились мучительной болью, и она, барахтаясь, попыталась дотянуться до твердой поверхности. Моргнув несколько раз, она посмотрела на верх и увидела возвышающуюся над ней Винн. Глаза пожилой магессы были сужены от гнева.
– Это было очень глупо, Сэр Евангелина.
Она призвала свою ману и подняла руку, по которой заструилась сила. Евангелина попыталась что-то сказать, как-нибудь образумить женщину... но все, что она смогла, это был лишь хриплый кашель.
А потом заклинание просто исчезло. Винн замерла на месте... и Евангелина увидела, что позади магессы стоял Коул с ножом у её горла.
– Я не позволю тебе причинить ей боль, – сказал он.
На мгновенье Евангелине показалось, что он мог перерезать Винн горло. Он силой заставил её сделать несколько шагов назад вместе с ним. Евангелина выбралась на поверхность, выплевывая и отхаркивая всю ту грязь, что накопилась в её легких. Когда мир перед её глазами перестал вращаться, она кашлянула в последний раз и вытерла рот.
– Ты защищаешь его! – Винн кипела от злости.
– Тот посох был злом, – сказала Евангелина. Она медленно поднялась на ноги. – Что бы ни произошло, каким ни был твой план, его ни в коем случае нельзя было использовать, и ты знаешь это.
Старуха нахмурилась. Однако Евангелина увидела сожаление в её глазах. Наконец она смягчилась, ярость из неё сразу ушла. Она, вероятно, упала бы на колени, если б не Коул, который все ещё держал нож у её шеи.
– Все в порядке, Коул, – сказала Евангелина. – Ты можете отпустить ее.
Он опустил руку и быстро заковылял прочь. Выражение его лица было угрюмым.
– Я не убивал Фарамонда, – сказал он. – Он просил меня об этом. Он хотел умереть. Но Я… Я не мог. Я знал, что Рис будет недоволен, и я не хочу причинять ему неприятностей…
Коул чувствовал себя виновным не в том, что врал... Он винил себя в том, что не убил Фарамонда, хотя и считал, что это надо сделать. Это вызывало странные чувства в душе Евангелины. Она вспомнила тот момент, когда отчаявшегося эльфа уволокли за собой храмовники. Если бы у неё была возможность, она бы оказала ему милость...
– Тогда кто же убил его? – Винн растерянно спросила. – Конечно, это не Лорд-Искатель.
– Почему бы и нет? – сказала Евангелина. – Фарамонд представлял угрозу его власти. Как и Рис. Он уже приказал мне убить всех вас однажды, помнишь?
Винн медленно кивнула и отвернулась, не в силах смотреть на них обоих.
– Мне так жаль, – прошептала она. – Я чувствую себя такой дурой. Я просто не могу перестать думать… что, если Рис мертв? После всего этого, мне теперь предстоит пережить то, что он умер раньше меня…
– Он не умер, – ответил Коул.
Винн посмотрела на него в изумлении.
– Что… что ты сказал?
– Рис сильно избит. Они посадили его в тюрьму, но я не могу освободить его. Там теперь слишком много храмовников, – он помолчал, неуверенно глядя на них. – Вот почему я пришел искать вас. Я не могу ему помочь один.
– Зачем тебе вообще все это?
Он поморщился.
– Рис всегда хотел помочь мне. Я не знаю, почему он это делал, но это так. Все, что с ним случилось – это по моей вине. Я должен что-то сделать.
Винн уставилась на него. Она встряхнула головой, устыдившись.
– Я старая дура. Я действовала не думая, делая то, против чего предостерегала других волшебников. Я... надеюсь, вы сможете меня простить, молодой человек. То, что я сделала, было... непростительно.
– Вы - мать Риса, – с легкостью сказал он. – Моя мать тоже пыталась защитить меня.
– И у неё получилось?
– Нет. Она умерла.
Лицо Коула скривилось от горя. Он отступил назад и опёрся о стену туннеля. Там он присел, поместив голову между коленями и закрыв её руками. Так он замкнулся.
Евангелина присела на колени рядом с ним. Она положила руку ему на плечо, шепча успокоительные слова. Её отец делал так, но только однажды, в день смерти её матери. Даже охваченный собственным горем, он не мог спокойно смотреть на страдания дочери. Она представила, что он чувствовал себя столь же беспомощным, прямо как она сейчас.
– Я напала и на вас, Сэр Евангелина, – сказала Старая Женщина. – Я не могу даже...
– Храмовники охраняют магов, помните? – перебила её Евангелина. – Даже от них самих. Может быть, я и не верю в Орден, но это не значит, что я больше не верю в то, за что мы стоим.
Винн посмотрела на нее, будто видела её впервые.
– Кажется, я понимаю, что Рис в вас видит, Сэр Евангелина.
– Просто спасите его, – Евангелина встала, и Коул встал вместе с ней. Он неожиданно успокоился, словно бы и не было того срыва. Снова возникла та стена, которую он обычно возводил вокруг себя. Это её печалило, но она ничего не могла сделать. – Если мы собираемся спасти его, нам нужен разумный план, – сказала она. – Если будем просто бегать туда-сюда злыми и неподготовленными, мы никому не поможем. Нужно найти такой путь в подземелье, который поможет нам избежать встречи со всеми в Белой Башне.
– Я знаю, как туда войти, – сказал Коул
Обе женщины посмотрели на него.
– В Яме есть старые места, – продолжил он, – места, о которых никто не знает. В некоторых стенах есть щели, и через них можно пройти в канализацию. Так я сюда и попал.
Евангелина улыбнулась, её мысли понеслись далеко вперед. Кого бы Лорд-Искатель не оставил охранять подземелья, им всё ещё предстоит иметь с ними дело, не говоря уже о смертельных ловушках, но если была возможность пробраться туда без драки...
– Я знаю, что нам надо сделать, – сказала она.
Один кашель, и тело Риса содрогнулось от боли. Во рту снова собралась кровь, отвратительный привкус меди которой вызвал тошноту. Он сплюнул, и по каменному полу камеры потекла струйка крови. Он сплюнул ещё раз, одно только усилие вызвало болезненные судороги в желудке – и закрыл глаза, ожидая пока пройдут спазмы.
Кто-то проткнул его. Это он помнил. Смутное мгновенье, после которого он быстро потерял сознание. Один из храмовников склонился над ним – парень с большим носом – тот самый, который ждал их у крепости Адамант.
– Теперь вы получите то, что заслужили, все вы, – сказал он...и потом ударил Риса кинжалом. Он все ещё помнил холод клинка, вонзающегося в живот, так хорошо, будто это было вчера.
А клинок казался-то небольшим.
Почему они не убили его? У них были все основания. Его легко могли назвать бунтовщиком... и вряд ли его смерть могла разозлить магов ещё больше. После той ожесточенной схватки в Большом зале Белая Башня либо открыто восстанет, либо полностью закроется. Он мог только догадываться, что произойдет, когда другие Круги получат вести о произошедшем. У храмовников будет много работы.