Сперва еды хватало всем желающим и потому, все были заняты пожиранием останков дракона. Но вскоре все изменилось.
Четырехногий нефилим, похожий на рот, переходящий сразу в хвост, первым осознал, что его тело уже упирается во внутренние стенки руин. Спустя несколько минут, то, что осталось от стен Котла, треснуло и разлетелось на куски. Нагло щелкнув челюстями, трубо-хвост вырвал последний существенный кусок плоти дракона и, проглотив его целиком, зарычал в ночное небо. Остальные последовали его примеру собственными жуткими криками, и земля затряслась от движений гигантских чудовищ, круживших вокруг останков трупа в поисках лучшей позиции. Они были голодны, болезненно голодны, и каждый был как хищником, так и потенциальной жертвой.
Их тела увеличивались с кошмарной скоростью, вырастая еще больше, когда они перешли от дракона к поеданию свежепойманных Утварских копателей на залитой лунным светом Равнине. Чем больше хищник, тем шире его территория, говорили Груулы, а от быстро исчезающих останков дракона уже ничего не осталось. Нефилимам придется расширить свою территорию, и они, похоже, осознали это одновременно.
Чем больше увеличивались и мутировали их колоссальные тела, тем больше чудовища искали еды или сражений, желательно одновременно. Они бросались друг на друга в коротких схватках, сотрясавших землю, как гром, на время заглушавший жуткий рев и крики, наполнившие предрассветное небо. Другие набросились на сравнительно крошечных горожан с их хрупкими домишками, лавками, и сторожевыми постами.
За считанные часы, вся Утвара утонула в панике и хаосе. Все, что могло гореть, пылало, подхватив огонь от разрушенной нефилимами старой кузницы Йорбоффа. Шаги и рев нефилимов вызвали оползни в Остове, обрушившие деревянные хижины и обтянутые кожей шалаши Груулов, обратив последних в бегство. Нефилимы хватали и проглатывали дикарей целиком, иногда останавливаясь, чтобы сразиться друг с другом за скотину, разбежавшуюся по предгорью, спасаясь от титанических чудовищ. Горожане метались во всех направлениях, поглощенные волной животного ужаса, затоптав пару немногочисленных ведалкенов Утвары.
В центре городской площади, разрушающейся на глазах, на свернутом в кольца хвосте сидела змея. Ее голова и шея плавно раскачивались в лишь ей одной слышном ритме. Она наблюдала за тем, как нефилимы повернулись в сторону столицы, кишащей своими крошечными паразитирующими жителями. Змея знала все о паразитах. Если бы кто-нибудь из орущих в панике людей обратил на нее внимание, они бы заметили, как голова змеи приняла странные человеческие очертания, с лицом маленькой девочки. Лицо улыбнулось и растаяло в кишащей массе синеватых червей, за доли секунды вновь приняв змеиный образ. Удовлетворившись, она уползла в толпу для сбора детального отчета своему хозяину.
Единственное существо способное теоретически предотвратить катастрофу в Утваре, прибыло слишком поздно. Гоблинша прорезала небо над зоной отчуждения, вылетев из-за облаков без типичного звукового удара, сопровождавшего полеты обычных обзоросфер. Гоблины пилоты, назначенные на обзорную службу Иззетскими лордами-магами, традиционно наслаждались этим звуком, который чаще обычного являлся предшественником особенно зрелищных смертей.
Эта гоблинша не так давно была свидетельницей достаточного числа взрывов, из-за чего панорама разрушающейся Утвары была для нее непростым испытанием. Особенно ранящим для нее был вид кипящего шрама на месте, где стоял Котел, который еще совсем недавно питал небольшое, быстро растущее поселение водой и энергией.
Она возвращалась со встречи с гилдмастером, драконом Нив-Миззетом. Дракон назначил ее главой проекта Котел, и, не взирая на его разрушенное состояние, у гоблинши уже были планы, в успехе которых она не сомневалась. Теперь ее шансы возглавить собственный исследовательский корпус растаяли, как туман, а вновь обретенный дом рушился под ногами и щупальцами чудовищ, о которых гоблинша знала не понаслышке. Еще несколько недель назад она была простым Иззетским курьером и провела много времени с дикими Груулами, населявшими Остов. Она едва не погибла от нападения нефилимов.