– Герои войны, ветераны. Таверны открыты для вас на всю ночь. Ешьте, пейте и пойте о ваших славных свершениях, но помните, что все, кто живет в городе Оргриммаре – ваши братья, а не враги, – Тралл позволил себе улыбнуться. – Когда алкоголь бьет в голову, об этом легко забыть.
По толпе прокатился добродушный смех. Кэрн понимал, к чему это. Тралл заплатил за комнаты, еду и напитки всем трактирам на день вперед. Но следить за порядком в таверне – дело ее хозяина. Казна Орды не будет платить за поломанные стулья и столы, а они всегда ломались. Не говоря уже о сломанных носах – непременном атрибуте всех гулянок. Кэрн не одобрял такую дикость, несвойственную ему самому даже в молодости, но ни слова против не сказал, когда Тралл предложил это.
Тралл подал знак, и тут же подъехало несколько укрытых толстыми покрывалами телег, в которые были впряжены кодо и рапторы. По кивку вождя к телегам подошли несколько орков и на счет «три!» сорвали с них покрывала. На них стояли десятки бочонков крепкого пива.
– Да начнется веселье! – выкрикнул Тралл, и воздух взорвался криками и аплодисментами.
Триумфальный ход официально закончился, и ветераны жадно набросились на бочонки, начиная то, что превратится в длинную яркую ночь, а потом, наверняка, и хмельное утро. Кэрн медленно пошел к крепости Громмаш, остановившись на минутку, чтобы взглянуть на череп и доспехи, о которых говорил Тралл.
Доспех был надежно прикован к огромному мертвому дереву, чтоб каждый мог его видеть. Череп великого командующего демонов, нацепленный на самую верхушку, выбелило солнце. Из белесой кости вырывались длинные изогнутые бивни. Доспехи были огромны, такие были не по размеру самым громадным оркам, троллям и тауренам. Кэрн долго смотрел на них, размышляя о Громе, воздавая его духу благодарность за жертву, которую он принёс, подарив оркам свободу.
Глубоко вздохнув, Кэрн повернулся и вошел внутрь. Он мог по праву привести с собой свиту. Он сам выбирал, кто из тауренов удостоится чести быть этой ночью на пиру. Не было бы ничего удивительного, если бы среди них оказался его сын, Бейн, но Бейн предпочел остаться в Мулгоре.
«Это высочайшая честь – быть приглашенным на такую церемонию, – писал ему Бейн. – Но еще почетнее следить, чтобы наш народ жил в безопасности, пока их вождь в добрый час не вернется домой».
Ответ его порадовал Кэрна, но не удивил. Бейн поступил так же, как поступил бы на его месте его отец. Он был бы рад, если бы сын был рядом, но Кэрну приятнее было знать, что за его народом присматривают и заботятся в его отсутствие.
Вместо Бейна приехал уважаемый верховный друид Хамуул Рунный Тотем, добрый друг и верный советчик. Были здесь и таурены из отдельных племен: Рассветных Странников и племени воинов Тотема Ярости, отправившего некоторых своих гордых сыновей и дочерей на войну в Нордскол под началом Гарроша; племен Небесных Охотников, Заиндевевшего Копыта, Громового Рога и нескольких других. Также он пригласил матриарха племени Зловещего Тотема Магату – больше с политической целью, чем из личной приязни.
Среди всех остальных Зловещие Тотемы были единственным племенем, которое никогда официально не присягало на верность Орде, хотя Магата и поселилась в Громовом Утесе, и ее племя было полноправным членом тауренского общества. Могущественная шаманка, вставшая во главе племени Зловещего Тотема после случайной трагической смерти мужа – смерти, которая, как гласили пересуды, была не такой уж и случайной, какой казалась, – раньше она пересекала Кэрну дорогу. Вождь тауренов был рад видеть ее на Громовом Утесе и охотно приглашал на важные мероприятия вроде этого, твёрдо веря старой поговорке «Держи друзей близко, а врагов – еще ближе». Открыто против него она не выступала, и он сомневался, что когда‑нибудь это произойдёт. Магата легко могла плести заговоры в тени, но на деле была трусихой – в этом Кэрн был уверен. Пусть упивается властью над своим племенем. Он, Кэрн Кровавое Копыто, все равно останется истинным лидером народа тауренов.
Тралл занял место на огромном троне, с которого прекрасно было видно весь огромный зал, и смотрел, как его заполняет толпа. Жаровни, обычно горевшие по обе руки от него, сегодня были потушены. Перед холодными жаровнями сейчас располагались чуть менее украшенные, но почетные места, оборудованные по случаю. По настоянию Тралла, их заняли Гаррош и Кэрн; Гаррош по правую руку, как герой дня. По всей комнате спокойно и незаметно стояли телохранители Тралла, гвардейцы Кор'крон.
Тралл взглянул на Кэрна и Гарроша, наблюдая за реакциями. Кэрн слегка ерзал на стуле, который оказался маловат. Тралл поморщился: плотники‑орки попытались подогнать мебель под громадные размеры тауренов, но им это явно не удалось. Старый буйвол держался гордо, пока его подданные устраивались на своих местах. Он, как и Тралл, знал, что они многое отдали – а многое и утратили навеки – ради этой победы.
Годы, прожитые верховным вождем тауренов, давали о себе знать. Тралл слышал, как славно тот сражался, когда его отряд попал в окружение, как снова и снова он возвращался на поле боя, чтобы вынести как можно больше раненых. Орк не был этим удивлен. Он хорошо знал храбрость Кэрна, его великодушие и способность сочувствовать. Что удивило его, так это то, как много ран таурен получил в бою и как медленно они заживали.
Сердце Тралла вдруг защемило. Сколько многих из тех, кто ему был дорог, он успел потерять! Тарету Фокстон, человека, девушку, которая показала ему, что представители разных рас могут любить и уважать друг друга; Гром Адский Крик, который научил его, что значит быть настоящим орком; скоро, быть может, уйдет и Дрек'Тар, разум которого, по словам ухаживающего за ним орка, угасал, а тело хирело. Мысль о том, что, возможно, вскоре ему придется навсегда расстаться с Кэрном, его верным другом уже многие годы, причиняла ему боль.
Потом он взглянул на Гарроша. Юный Адский Крик, положив на колени Клиновопль, ел, пил, хрипло смеялся, был явно доволен собой и хорошо проводил время. Но время от времени он тоже замолкал на минутку, окидывал окружающих вдохновенным взглядом, и его грудь гордо поднималась. От Тралла не укрылось, с каким восторгом население Оргриммара встретило Гарроша. Даже его, Тралла, не приветствовали так неистово во время праздников. «Так и должно быть», – подумал Тралл. Не все его решения нравились оркам, но они уважали его, и он знал, что правит народом верно. Гаррош же, казалось, вызывал у народа лишь одобрение и любовь.
Гаррош поймал взгляд Тралла и улыбнулся.
– Славно здесь, – сказал он.
– Славно наслаждаться заслуженными почестями? – спросил Тралл.
– Еще бы! Но славно и глядеть на орков. Смотреть, как они вспоминают, как я когда‑то, что значит быть орком. Сражаться в честном бою, побеждать врага и праздновать победу с той же страстью, с которой она была добыта.
– Орда – больше, чем орки, Гаррош, – напомнил Тралл.
– Знаю. Но мы – ее ядро. Ее основа. И если мы будем крепки, будем помнить об этом, ты увидишь еще много побед Орды, вождь. Даже более. Ты увидишь, как гордость за то, каким он является, наполнит твой народ. И боевой клич «За Орду!» станет не просто выкриком – это будет глас их сердец!
Все, кроме Тралла, Гарроша и Кэрна, сидели на каменном полу, покрытом мягкими толстыми шкурами. Все три народа привыкли быть близкими к природе, и зал согрелся теплом жаровен, огня и тел. Тралл заметил, что лишь Магата и ее Зловещие Тотемы чувствовали себя не своей тарелке. Для всех остальных счастьем было просто сидеть здесь, на пиру, остаться в живых после стольких страданий, лишений и битв.
Это было торжество, хотя Тралл знал наверняка, что люди или эльфы не назвали бы происходящее так. Прислуга внесла огромные блюда, ломившиеся от вкусностей. Пищу ели руками, и она была простой, но питательной: кабаньи ребрышки в пиве, жареная медвежатина и оленина, окорока жевры, зажаренные на вертеле, щедрые куски хлеба, чтоб собрать острый сок, а также пиво, вино и ром, чтобы залить все это. Крепость Громмаш переполнилась радостью и смехом трапезничающих гостей. Когда слуги убрали подносы, внимание собравшихся, довольных и сытых, было приковано к их вождю.