Вторично в то утро они проснулись в восемь, хотя покинули постель примерно около девяти. Ксения, как и предполагал Вагиф, оказалась нежной и одновременно пылкой любовницей, однако он сразу понял, что у этой девушки, что в общем было несколько неожиданно, до него практически никого не было. Можно было предположить, что прежде у нее была лишь какая-то короткая связь, которая не произвела на нее в свое время особого впечатления.
Вагиф не мог объяснить, как он это понял, просто все ее поведение само наталкивало на эту мысль. Думать же, что она так искусно играла, как-то не хотелось, да это и противоречило самой сути этой девушки, которая, если разобраться, явно была бесхитростным, доверчивым человеком, не склонным к какой-либо игре.
Одевшись и убрав постель, они покинули домик и направились в сторону душевой кабинки, стоявшей прямо напротив их домика. Вагиф еще в первый свой приезд сюда никак не мог понять, почему душевые построены отдельно от домиков. Но тем не менее это было так, и они, пройдя несколько шагов, оказались в небольшой квадратной кабинке, разделенной на две части — раздевалку и душевую.
Ксения быстро разделась донага и, схватив кусок мыла, оставленный кем-то на полочке под зеркалом, направилась в душевую, откуда через секунду донесся шум льющейся воды и ее голос — она напевала какую-то песню. Вагиф, заперев входную дверь, скинул свитер и присел на табурет.
— Ну а ты что? — неожиданно раздался рядом ее голос. — Тебе нужно особое приглашение или у тебя какие-то дефекты фигуры, а? Утром я ничего такого не заметила.
Вагиф молча разделся и вошел в душевую. В столбе брызг и пара он на ощупь нашел точеную фигурку девушки и, обняв ее, крепко поцеловал в губы. Через несколько минут, слегка отстранившись от него, Ксения, вдруг как-то сразу посерьезнев, тихо сказала, что если так пойдет и дальше, она может забеременеть, надо быть поосторожнее.
— Зачем? — удивленно вскинул глаза Вагиф. — Будет — так будет, воспитаем. А вот отношения наши нам надо бы привести в соответствие с истинным положением дел, если, конечно, ты не возражаешь.
Как потом выяснилось по дороге к даче, где остановился Геннадий с семьей, она не возражала, точнее, почти не возражала. Поскольку была влюблена в него с того самого момента, когда он, вырубив милиционера, оказался в милицейской машине. А не сказала этого раньше из чисто женского упрямства, ждала, чтоб он сам признался. Что, в принципе, и произошло.
— Короче, — подражая старой цыганке, громко произнесла Ксения, — отгулял добрый молодец, женить будем.
Пришли они рано. Супруга Геннадия, правда, давно уже встала и готовила завтрак, но все остальные еще мирно почивали. Ксения вызвалась ей помочь, но та отказалась и предложила им еще с полчаса погулять на свежем воздухе. Вагиф ничего не имел против, и они, отойдя немного от дачи, взялись за руки и пошли в сторону моря.
Когда они подошли к лестнице, ведущей вниз, к пляжу, Ксения неожиданно остановилась и, прислонившись к стволу какого-то дерева, вдруг спросила:
— Твоя работа очень опасная?
— Да нет, не очень, почти как у бухгалтера, — решил пошутить он.
— Я же серьезно, а ты шутишь. Я так поняла, ты работаешь в КГБ.
— Да, я в настоящее время подполковник КГБ.
— И собираешься там продолжать работать?
— Нет, скорее, нет, точнее говоря, у меня есть веские основания считать, что в скором времени я покину органы, — несколько официально сообщил Вагиф.
— И чем будешь заниматься?
— Хочу заняться тем, что сейчас называется малым бизнесом. И думаю, ты мне в этом можешь существенно помочь.
— Но для этого нужен хоть небольшой первичный капитал.
— У меня кое-что есть. На первое время достаточно. А там видно будет.
— Можно еще один вопрос?
— Давай, сегодня я добрый, на все вопросы отвечу.
— Ты был женат?
— Нет.
— Но любимая женщина, наверное, была?
— Была.
— И где она?
— Ее убили.
— Извини.
— Ничего, все нормально.
— А меня ты ни о чем не хочешь спросить?
— Зачем? Если надо, сама, наверное, расскажешь, разве не так?
— Именно так. Помнишь нашу первую встречу? Так вот что этому предшествовало…
— Послушай, может, не надо?
— Надо, очень даже надо. Короче говоря, все было, как ни странно, очень, я бы сказала, буднично. Тогда сгоряча мне казалось, что произошла непоправимая трагедия, а позже я сама удивилась, какой я, в сущности, была дурой. А вот сейчас даже не знаю, что и рассказывать. Познакомилась я с одним парнем из театральной семьи, как он тогда сам выразился. Ничего не скажешь, красивый был, стервец, все на папиной машине разъезжал. Уже потом я узнала, что его папаша никаким актером не был — то ли администратор, то ли какой-то там чиновник, но от него некоторым образом зависело, поедет или нет тот или иной актер или актриса на гастроли за рубеж или нет. Хотя сам он никакой особой должности не занимал. Сам понимаешь, что он помогал жаждущим погулять за рубежом не просто так, поэтому деньги у него водились. Да и сам он, оказывается, любил время от времени выезжать за бугор и привозил оттуда шмотки, которыми потом приторговывал его сынок.