Екатерина невольно бросила взгляд на детей, а потом на отца.
– Я думаю, у них тоже будут праздники. – поспешил успокоить маг. Видимо проследил её взгляд. После он ушёл. Кирилл и Полина окружили мать. Танюша рассказывала истории о маленькой Катюше. Папа-Костя лишь скромно посмеивался.
– Не могу понять, ты кто? – внезапно взорвался Даал.
Он обращался к папе-Косте.
– Я? – переспросил старик.
– Ты!
Папа-Костя растерянно посмотрел на Волослава. Тот как раз предлагал Екатерине белое вино.
– Сам скажи кто он! – бросая вызов магу прыснул Волослав.
Даал снова осмотрел всех несколько раз и начал:
– Ведьма! – сказал он, посмотрев на Марго.
Потом указал на Гердона:
– Богатырь.
Гердон важно задрал нос. Маг долго всматривался в Полину.
– Суккуб что-ли? Нет, просто человек. – засомневался Маг. После чего, пальцем уверенно ткнул в Кирилла. – С тобой тоже всё ясно!
Со слегка загордившегося Кирилла он перевёл взгляд на Анну.
– Ведьма, но без сил. – заявил он.
Волослав сам бросил взгляд на бывшую жену. Казалось, он только сейчас её заметил. «Не может быть, чтобы он её не заметил» – подумал Кирилл.
– А кто ты, я не пойму. – недовольно признал маг, обращаясь к папе-Косте. Двухтысячелетний маг вёл себя как карапуз среди новых игрушек.
– А что ты чувствуешь? – испытывающе спросил Волослав.
– Я чувствую, что он связан с магией. У него есть связь. Но его тело будто создаёт...
– Помехи? – помог подобрать слово Платон.
Даал слабо понимал слово помехи, но с домовым согласился.
– Это Константин, – представил Платон, – единственный богатырь двадцатого века.
Гердон поперхнулся соком. Видимо на Буяне понятия не имели о том, что в двадцатом веке жил богатырь-одиночка. Марго и Анна посмотрели на старика с интересом, а Полина ничего не поняла. Кирилл удивился, но по примеру Волослава попытался не подать вида, будто знал это всегда.
– Я стар, – признался папа-Костя, – сила ушла.
Даал удовлетворённо кивнул:
– Каков твой подвиг?
– Я... – начал было старик, но Платон его перебил.
– Он не пожалел поставить свою жизнь на кон, когда мир едва не был разрушен. Он помог, пришёл на помощь в тяжелейшем сражении. Этот мир обязан ему своим существованием.
Такая характеристика мага устроила. Он хотел было извиниться за свою бестактность, но Платон провалился в пол.
– Чего это он? Без предупреждения? – не поняла Танюшка.
Через секунду озадаченный домовой вернулся в зал.
– Слав, там...
– Что там? – напрягся Волослав.
– Там тень у входа. Говорит...
– Что?
– Да он сам не понял, что видел. – озадаченно закончил домовой.
Волослав рванул к выходу срывая с себя пиджак. Видимо в нём было не удобно двигаться. Все рванули за ним. Екатерина не смогла удержать детей. Просто не успела. Кирилл выскочил так быстро, что Екатерина и вякнуть не успела. Она и Анна двигались к выходу нос в нос. Уже в дверном проёме дверь перед ними закрылась. Екатерина бросилась бы на дверь с воплем если бы не видела, что перед остальными тоже двери закрылись, но в коридоре.
– Ты что творишь, открой дверь! – взвизгнула Анна.
– А что ты там забыла? – испытывающе спросил Платон, стоящий за спиной.
– Я могла бы...
– Исключено! – отрезал Платон даже не дослушав.
– А если ему... – не сдавалась Анна.
– Без тебя справится.
– Я просто хочу...
– Нечего там смотреть, потом тебе всё расскажем.
Екатерина заметила, что Платон каким-то образом он угадывал, что хочет сказать ведьма. «Опыт или мысли читает?» – задумалась женщина.
– Тебе то что? – разозлилась ведьма. – Я могу за себя постоять.
– Мне? Мне ничего, – спокойно ответил Платон, – а вот Волославу...
– Мы давно не...
– Разошлись, знаю. Но кое-что вас ещё связывает. – хищно заметил домовой.
Ведьма замерла. Увидев её реакцию, домовой понял, что может продолжать.
– Видишь ли. В тот раз, когда я заточил тебя в руне эта самая руна очистила тебя от магии.
Ведьма по-прежнему молчала.
– И не только от той магии, что ты сама зачерпнула. С тебя также спали и сглазы заговоры, о которых ты и вовсе могла не знать.
Екатерина заметила, что Анна почувствовала себя не комфортно. Она сделала шаг назад и сложила руки на себе.
– Когда ты попала в дом, – хищно продолжал Платон, – я услышал то, что мне в начале привело в замешательство. Кроме твоего собственного сердцебиения я расслышал ещё одно. Едва уловимое, но сильное… Более того, я и сейчас его слышу...