Выбрать главу

Я нахожу утешение в уборке. Я начинаю дело, и покуда я занимаюсь им, я вижу результаты. Организованные полки. Сверкающие полы. Блестящие стены.

Вот так я начинаю свой день уборки. О, это сложнее, чем дома, где я могу нажать на кнопку своего робота-пылесоса. Даже труднее, чем когда я был ребенком, и домовладельцы прятали свой «хороший» пылесос и отдавали мне дрянной старый. Здесь нет пылесосов. Никаких чистящих средств в спреях. Нет даже резиновых перчаток. Я стою на четвереньках с жесткой щеткой и водой, наполненной каким-то чистящим средством, которое, я на девяносто процентов уверена, как позже выяснится, вызывает рак.

Я также трачу слишком много времени на телефон, чтобы запустить подкаст, возобновить чтение аудиокниги или даже послушать музыку. Это то, что я делаю, когда убираюсь, так же, как когда я тренируюсь, или за рулем, или в любое время, когда мои руки заняты, а мозг нет. Здесь мне нечего делать, кроме как бесполезно сверять время на моих несуществующих часах, которое проходит с мучительной медлительностью.

Тем не менее, тяжелая работа еще никого не убивала, верно?

К полудню я решаю, что тот, кто придумал эту фразу, никогда не работал горничной в девятнадцатом веке. Я не против уборки. Не против тяжелой работы. Но это никогда не заканчивается. Почисти это. Отполируй это. Принеси горячую воду. Вылей грязную воду. Заправь кровати. Подмети. Вытри пыль. Помой. О, и даже не заставляйте меня вспоминать о ночных горшках.

Полагаю, я должна быть благодарна за то, что меня забросило в эпоху с ванными комнатами. Вот были бы еще унитазы со смывом. Внизу нечто напоминающего унитаз стоит чаша, которую мы с Алисой по очереди опорожняем и чистим. Нам, оказывается, разрешают пользоваться удобствами; миссис Уоллес не устает напоминать Катрионе, какая это привилегия для прислуги — быть допущенной к семейному «клозету». Даже не хочу знать, какова альтернатива.

Когда я жалуюсь (самую малость), таская тяжелые ведра с водой, выслушиваю лекцию о том, что иметь в доме водопровод — одно удовольствие. Не приходится нагревать воду в камине и носить в ванную, как делала миссис Уоллес в свое время, которое — прикинула я — было всего лет пять назад. Да, газовое освещение, водопровод — относительно новые изобретения, но семейство Грей — сторонники технического прогресса. Миссис Уоллес с гордостью говорит, что они даже прикидывали возможность установки центрального отопления. Разумеется, угольного.

Я работаю от восхода до заката. Никакого отдыха. Никакого ланча. Нет, кормят меня отлично. Завтрак, неразогретый обед после возвращения миссис Уоллес из церкви, ужин, даже послеобеденный чай с кусочком пирога. Но никаких других перерывов; впрочем, предполагается, что и еду я должна поглощать как можно скорее. Кстати, завтра мои «полдня». По словам миссис Уоллес, каждые две недели у нас три таких выходных, и это, по-видимому выше нормы. Значит, завтра я смогу пойти в тот переулок и вернуться в свое время.

К восьми вечера я, наконец, покончила со всем делами, которые перечислила Алиса. Я не осмеливалась упоминать при миссис Уоллес свои «провалы в памяти» и прибегала к помощи Алисы, которая изумлялась каждому нашему разговору, но радовалась тайному сговору между нами. В обмен на помощь я предложила весь день выносить чашу из клозета. На лице девочки отразилось изумление… и недоверчивость. Возможно, все дело в гордости и нежелании уклоняться от своих обязанностей.

Я не знаю, как вести себя с двенадцатилетней девочкой, которая закончила школу (если вообще ходила туда) и уже начала работать.

Я знаю, что это не редкость для этого времени. Если и существуют законы о детском труде, они не распространяются на таких детей, как Алиса, занимающихся относительно безопасными профессиями. Но действительно ли ей лучше, чем работать на фабрике? По крайней мере, там она могла бы возвращаться ночью домой, к своей семье. Все, что у нее здесь есть, это капризная экономка и сбитая с толку горничная.

У меня такое ощущение, что Катриона была подругой Алисы. Я замечаю, как она смотрит на меня то с беспокойством, то с настороженностью. Ее «старшая сестра по службе» ведет себя странно, и она беспокоится. Если она потеряла своего единственного друга, то я должна быть этим другом, что было бы намного проще, если бы у меня был опыт общения с девочками-подростками. Я буду доброй. Я могу это сделать. Остальное… Что ж, надеюсь, завтра она вернет свою Катриону.