— Порока?
Он выглядит пораженным.
— Нет, совсем нет. В этом нет ничего непристойного. Я собирался сказать «притон воров», но потом понял, что моя формулировка может быть оскорбительной.
— Нет, если я была вором.
— Да, но ты больше не одна из них. Итак, я полагаю, ты встречалась с бывшим земляком за выпивкой. Социальная активность.
Я смотрю в это грязное окно и стараюсь не содрагаться. Вам придется заплатить мне за то, чтобы я пила что-нибудь, что там подают.
Ладно, значит меня видели в том… заведении, — говорю я.
— Видели, что покидала его, — поправляет он. — Владелец не подтвердил, что ты была клиентом.
— Все же, это не исключено, что была. Потом я вышла, и меня толкнули в этот переулок, где меня ударили по голове и задушили. Или меня задушили, а удар я получила при падении.
Я снова погружаюсь в воспоминания, пытаясь точно вспомнить, что я слышала и видела. Смутная фигура душит Катриону. Она была в сознании, значит ударилась головой при падении.
Прекрати. Раскрытие нападения на нее — не мое дело. Мое дело — попасть домой. Это и есть моя единственная цель быть здесь.
Я начинаю идти по переулку и замираю. Я не хочу пересекать время, когда Грей здесь. Я обязана ему большим, чем это. Я окончательно останавливаюсь и машу ему рукой.
— Вы точно знаете где я упала?
Он качает головой:
— Тебя обнаружили только через несколько часов. Это был проходивший мимо констебль. Он узнал тебя — однажды он уже видел тебя с юным Финдли.
Констебль Финдли? Помощник детектива Маккриди?
Я открываю рот, чтобы спросить, почему я была с Финдли, но затем я вспоминаю вчерашний день, когда Маккриди, казалось, ожидал, что Финдли захочет поговорить со мной. Я думала, что это может быть романтическая размолвка. Они были одного возраста, и Финдли был бы хорошей парой для Катрионы.
Грей продолжает:
— Узнав тебя, этот констебль послал за мной, и я видел тебя здесь, прежде чем доставить домой.
— Никто не заметил моего отсутствия?
— Это был один из твоих коротких выходных.
Итак, у Катрионы была половина выходного дня, и в ту ночь, вместо того, чтобы лежать дома в постели, она была здесь, в этом пабе, возможно, встречаясь со старым коллегой, возможно, продолжая свои «преступные» дела.
Как детектив, я бы начала с этого. Бывший, или не очень бывший вор подвергается нападению, когда выходит из бара в криминально районе. Все же возможно, что это было случайное нападение, но, скорее всего, оно было связано с ее преступными деяниями. Она кого-то разозлила, или обманула, или даже просто отклонила предложение, классическое «еще одно дело».
Конечно, все это не имеет для меня никакого значения. Я бы с удовольствием раскрыла нападение на Катриону в качестве извинения за заимствование ее тела. Но даже если ответ чудесным образом упадет с неба, я сомневаюсь, что ее напавший ответит за это. Она всего лишь горничная, а это всего лишь физическое нападение в районе, где ночью такое может случиться с любым одиночкой.
Я полагаю, Катриона решила, что может позаботиться о себе. Совсем как детектив, которая вбежала в этот переулок сто пятьдесят лет спустя, в одиночестве, ночью, на крики женщины, попавшей в беду.
Похоже, мы обе не так хороши в уличных реалиях, как мы думали.
Я поворачиваюсь к Грею:
— Спасибо, сэр, что привели меня сюда. Думаю, я задержусь и посмотрю, вернутся ли какие-нибудь воспоминания.
— Оставить тебя здесь? — он в ужасе оглядывается. — Точно нет.
— Сейчас день, сэр. Я буду в порядке.
— В том самом месте, где на тебя жестоко напали и бросили умирать? Нет, осматривайся сколько хочешь. Я подожду.
Я не позволяю Грею ждать. Конечно, я не могу убедить его уйти. Маккриди ворчал, что сестра Грея упряма. Судя по всему, это семейная черта, и когда мужчина размера Грея решает где-то припарковаться, он остается припаркованным. Я не буду пытаться перемещаться во времени, когда он наблюдает, поэтому единственный способ выйти из сложившейся ситуации — притвориться, что я рыскаю вокруг, делая драматические паузы для глубокого размышления и более глубоких вздохов, прежде чем объявить, что ничего не вспомнила.
— Мы вернемся через рынок, — говорит он. — Я оставлю тебя там, чтобы ты могла сделала покупки.
— Покупки?
— Потратить часть своего квартального жалования.
— А на что мне потратить?
Он разводит руками:
— Конфи? Ленты? Новый капор? На что хочешь.
Конфеты и красивые бантики? Он действительно думает, что на это уходит зарплата горничной? В его защиту, возможно, он надеется, что это так. Ежедневные потребности Катрионы покрываются: еда, кров, униформа и тому подобное; и поэтому он ожидает, что жалование будет использоваться как карманные деньги.