Если бы я была горничной, я точно знаю, что бы я сделала со свом жалованием. Я бы копила деньги в надежде, что не буду драить ночные горшки на закате своих лет.
Хотя на самом деле у меня нет денег чтобы их потратить, я позволю Грею сопроводить меня на рынок. Как только он оставит меня делать покупки, я прокрадусь обратно в тот переулок.
Этот район известен как Грассмаркет, потому что раньше он был главным рынком Эдинбурга. Теперь это скорее мешанина из магазинов и многоквартирных домов, которые видели лучшие дни, черт, лучшие века. Но есть и открытое рыночное пространство с лавками, и туда мы идем.
Я ожидаю, что Грей поставит в самом начале рынка, но он, похоже, вполне доволен тем, что бродит рядом со мной. Точнее он довольствуется этим до тех пор, пока ему на глаза не попадется корзина со старинными книгами.
— Это трактат Паре о чуме? — бормочет он самому себе, уходя прочь.
— Спасибо, сэр! — говорю уму вслед. — Я сама найду дорогу домой!
К сожалению, звук моего голоса напоминает ему о моем существовании. Не отрывая взгляда от той книжной корзины, он делает два больших шага в мою сторону, роясь в кармане. Когда он подходит ко мне, он передает монету.
— За твою помощь, Катриона.
— Я думала, вместо этого мы договорились о выходном?
— Ты заработала и то, и другое, — слабая улыбка. — Потратьте это на то, что делает тебя счастливой.
Я даже не успеваю поблагодарить его, как он возвращается к книгам, оставляя меня пялиться ему в спину и думать, что из всех увлекательных событий в этом мире он может быть тем, о ком я буду больше всего жалеть, что не узнала лучше.
— Я найду тебя, когда вернусь домой, Дункан Грей, — бормочу я, когда он склоняется над тележкой со старыми книгами. — Я полагаю, ты делал удивительные вещи.
Я поднимаю свои пальцы в прощальном жесте, даже если он этого не видит, и спешу с рынка.
Я пробыла в нужном месте больше часа, шагая и блуждая, и в какой-то момент, когда проулок пустой, даже падаю на землю, как будто я могу проходить сквозь время именно таким образом. Я понимаю, что это абсурдно. Точно так же, как я понимаю, что весь этот план абсурдный.
Я пытаюсь вернуться во времени, возвращаясь в то место, где я совершила этот переход. Мой мозг говорит, что это логично, но я прекрасно понимаю, что это имеет смысл только потому, что я видела это в фильмах и читала в книгах. Чтобы вернуться в свое время, вы возвращаетесь в то самое место, на тот волшебный мост между мирами. Или вы идете туда и делаете то, что делали в прошлый раз, и это создаст переход. Может быть, это слово или фраза, действие или эмоция. Сделайте это, и оно откроет дверь во времени.
Это все равно, что сказать, что если я трижды постучу своими рубиновыми тапочками, то снова смогу вернуться домой. Я основываю всю свою теорию на воображении писателей-фантастов. Не ученых, потому что нет такой науки. Люди не могут путешествовать сквозь время. Поэтому писателям не нужно беспокоиться о том, чтобы «сделать это правильно». Они выдумывают все, что хотят.
Чтобы вернуться в свое время, дитя, ты должно найти место, где ты переместилось, с тем же положением планет, а затем съесть сто пятьдесят листьев тимьяна, по одному на каждый год путешествия.
Я знала, что это был нелепый план. И все же это было единственное, что у меня было, и какая была альтернатива? Опустить руки и смириться с жизнью горничной, когда прогулка по городу могла бы стать ключом к возвращению? Если так много писателей использовали этот конкретный троп, возможно, в нем была доля правды. Это как встретить вампира, держа в руках пузырек со святой водой, а не швыряя пузырек в него.
Я не знаю, что со мной случилось. Я не могу начать понимать это, потому что такой возможности не существует ни в одной известной мне реальности. Я подозреваю, что у современных ученых-теоретиков были бы идеи, но это не та тема, которую мне когда-либо приходилось исследовать. Я надеюсь, что какой-нибудь автор или сценарист провёл за меня исследование, и вся эта идея «вернуться в то место, где вы переместились» верна.
Однако я подозреваю, что то, с чем я столкнулась здесь, было разрывом в ткани реальности. Меня задушили на том же месте, в тот же день, в тот же момент, что и молодую женщину сто пятьдесят лет назад. Это вызвало какое-то пересечение проводов в космическом смысле, и мое сознание, моя душа или как бы вы ее ни называли, каким-то образом поменялось местами с сознанием Катрионы Митчелл.