Тогда, в переулке, мне пришла на память статья, присланная коллегой, который также стремился к продвижению по службе. Согласно статье, в Эдинбурге были найдены два тела, возможно, первые шаги зарождающегося серийного убийцы.
Мой коллега пошутил, что, возможно, я могла бы расследовать это и стать криминалистом в Скотленд-Ярде. У меня не хватило духу сказать ему, что Скотленд-Ярда нет в Шотландии. Скажем так, у одного из нас больше шансов подняться по карьерной лестнице в правоохранительных органах, чем у другого.
Я только бегло просмотрела статью, в основном просто чтобы успокоить себя, что я не стану жертвой номер три. Жертвами были мужчина средних лет, убитый в полдень в своей машине, и пожилая женщина, убитая в своем саду. Поскольку орудие убийства — старая пеньковая веревка, это наводило на мысль о связи между ними, полиция подозревала, что есть связь и между самими жертвами. Целенаправленные убийства, а не действия серийного убийцы, мотивированные острыми ощущениями.
Туристке, вышедшей на пробежку, как бы вообще не должно ничто угрожать… Ну, если только она не пролила кофе на убийцу.
Я все еще пытаюсь переварить все случившееся. Я стала мишенью для убийства не потому, что у меня был полис страхования жизни или давняя вражда с соседом. На меня напали из-за бытового инцидента. Всего лишь случайность, за которую я искренне извинилась и попыталась загладить свою вину. До смешного обидно.
Что ж, теперь времени предостаточно, можно поразмыслить над этим и позже. Пока же шутка моего коллеги может стать реальностью. По крайней мере, та часть, где я помогаю в расследовании убийств.
У меня есть важная информация о серийном убийце. Лицо, запечатлевшееся в моей памяти. Мотив, каким бы абсурдным он ни был. Возможное местонахождение, поскольку рубашка мужчины без пиджака предполагала, что он работает в ближайшем офисе. Я знаю, как он выглядит, как выбирает своих жертв и где полиция может начать его поиски. Было бы гораздо лучше, если бы я узнала об этом как полицейский, а не как жертва. Неважно. По крайней мере, я не умерла.
Умерла.
Нэн.
Я приподнимаюсь на постели, моя голова и желудок взывают о помощи, пока я сглатываю желчь. Я давлюсь, и усилием заставляю желудок успокоиться. Если меня вырвет, они оставят меня в больнице, а мне нужно добраться до Нэн. Все остальное может подождать.
В комнате темно. Я моргаю, чтобы удостовериться, что мои глаза не закрыты. Нет, не закрыты. Голова гудит и мысли проносятся светлячками, словно искры, которые исчезают прежде, чем я успеваю их поймать.
Что-то не так.
В больничных палатах не так темно. Сколько раз Нэн ругалась по этому поводу? Даже среди ночи в них полно света.
Я не в больнице.
Я вскакиваю с кровати, проклятый халат сковывает мои ноги, и я чуть не падаю лицом на пол. Хотя мой наряд и ограничивает движения, но не запрещает. А когда мои глаза привыкают к темноте, я различаю полоску яркого света под дверью.
Я стою на грубом ковре, но через шаг оказываюсь на ледяной древесине. Я улавливаю запахи, которые не узнаю. В голове все время крутится «камфора». Это слово кажется мне старомодным. Может что-то из дома Нэн?
Нэн.
Я зажмуриваюсь. Прекрасно. Мои мысли превратились из лениво порхающих светлячков в пчелиный рой, жужжащий вокруг с жалами наготове.
Не спеши.
Шаг первый: открой дверь.
Я делаю еще два шага, прежде чем проклятый халат запутывает мои ноги, и я спотыкаюсь.
Почему, черт возьми, этот больничный халат доходит мне до щиколоток? Для того, чтобы этот вопрос сформировался, требуется больше времени, чем следовало бы, что доказывает, что мой мозг все еще затуманен. Я дергаю одежду. Она больше похожа на ночную рубашку, и под ней что-то есть, что мешает мне глубоко дышать. Я провожу руками по бокам.
Я ношу корсет?
Черт возьми, я ношу корсет и ночную рубашку. Еще какой-то парик — я чувствую волосы на спине там, где они обычно достают до плечей.
Я не в безопасности и не в больнице. Нападавший похитил меня, придушил до потери сознания и привел в какое-то… Я бы сказала «логово», если бы это не звучало как у злодеев из комиксов. Меня похитили, нарядили в халат, корсет и парик. Я вдруг пришла в ужас от ответа на вопрос: «Где, черт возьми, я?»
Может, в Эдинбурге и есть серийный маньяк, но не он на меня напал. Это совершенно другой вид нападения. Такой, от которого выворачивает желудок даже у опытных детективов.
Дыши, Мэллори. Просто дыши.
Я так и делаю. Я сдерживаю надвигающийся ужас и делаю глубокий вдох. Вернись к первому шагу. Попробуй открыть дверь.
Я делаю два шага по направлению к свету, но снова запутываюсь в одежде, и, пошатываясь, иду вперед, натыкаясь руками на что-то твердое, что выворачивает мне запястье и заставляет произнести череду проклятий.