Пролог
Navigāre necesse est, vivere non est necesse
Сдавать экзамены Илье никогда не нравилось. Учиться да, это бывало, хоть и по обстоятельствам. Правда, обстоятельства, закончились, наверное, ещё классе в седьмом. А вот экзамены, уж увольте. Хотя к своим 20 годам он пообтесался, научился находить им достойное место в своей жизни, да и сдавать тоже. Что уж греха таить, папина тень, маячившая за спиной, в этом процессе была весьма пользительна. Но сам процесс сдачи экзаменов Илья так и не полюбил. Ладно бы, ещё что-то интересное, какой-нибудь предмет стоящий. В будущей жизни применимый. А то философия. Ну не может ни один нормальный человек знать философию. Так Илье объяснял его отец, Овчинников Иван Николаевич. Не последний человек в Министерстве транспортного строительства СССР, между прочим, а отцу Илья верил безоговорочно. Не то, что всяким выскочкам-профессорам. И Савелий Аристархович Филиппов, принимающий у него экзамен, в понимании Ильи, относился как раз к такому типу выскочек-профессоров. Кругленькие очечки, бородка клинышком, неизменный широкий галстук в горошек. Ещё бы сюртук и пенсне нацепил. А речи какие ведёт? Сразу видно интеллигента вшивого, не то что мы Овчинниковы, из народа, из настоящего, рабоче-крестьянского. На таких как мы, как отец, весь Союз и держится. Но как бы там ни было, а экзамен сдавать нужно. Билет попался простой - "Диалектика Платона, её место в древнегреческой философии". Вначале учебного года о Платоне было целых несколько лекций. Да только Илья, как не старался вспомнить их содержание, никак не преуспел в этом. Зато он прекрасно помнил, чем он занимался на этих лекциях. Осенью на их поток как раз перевелась Людка Амвросьева, из ЛГУ, и он весьма весело проводил с ней время, что в рамках учебного процесса, что за оными. Так что пока все писали конспекты о Платоне, и прочих древнегреческих мыслителях, Илья занимался тем, что шуровал у Людки в трусах, запустив туда руку прямо на лекции. Благо, что на заднем ряду парт ничего не видно. Людка так и млела, так и млела, а после занятий её, уже подготовленную, можно было тянуть хоть в кусты, хоть к парням в общагу, хоть куда угодно. Правда через пару месяцев пришлось с Людкой разбежаться, она нашла себе постоянного хахаля с соседнего факультета, но, да и невелика беда. Ну что же, если не мытьём, так катаньем, но сдавать экзамен нужно. И Илья склонился над листочком, который принялся покрывать разными каракулями. Из разборчивого он смог наваять только: "Платон. Учёный философ из Древней Греции. Жил до нашей эры. Изобрёл диалектику". Насчёт последнего утверждения Илья не был сильно уверен, изобрёл ли, или просто занимался, но больше информации из экзаменационного вопроса он почерпнуть не мог, а кладезь своих знаний так и не открыл. Оставалось только тянуть время, да надеяться на реноме отца. Благо, зашёл Илья в аудиторию на экзамен в последней пятёрке, и шансы досидеть до последнего у него были. А там уже как-нибудь прорвёмся. Не в первой. Время тянулось не просто медленно, а неимоверно медленно. Но вот и момент истины. Филиппов проставил в зачётку и в ведомость отметки отвечавшей студентке, которая кратко его поблагодарив, вышла из аудитории. Не считая Ильи, из не отстрелявшихся оставался только Андрей Матвеев, зануда и зубрила, которые проспал начало экзамена, и поэтому оказался в последнее пятёрке, хотя обычно он всегда шёл среди первых. Пока Филиппов склонился над бумагами, Илья поймал взглядом глаза Матвеева, и сначала указав ему в сторону стола профессора, после показал кулак. Матвеев понял намёк тут же, и, поднявшись к месту, пошёл отвечать без приглашения. "Ну что же, половина дела сделана"- подумал Илья - "лишних глаз не будет". Теперь оставалось только решить вопрос со сдачей. Андрей Матвеев оттараторил быстро, вот что значит зубрила, и, получив своё, тоже скрылся за дверью. Профессор, сверившись с бумагами, посмотрел на последнюю оставшуюся зачётку, вздохнул, и пригласил Илью к себе: "Ну что же, молодой человек, похоже, что вы последний, прошу к столу". Илья, тяжко поднялся со своего места, словно предчувствуя, что недобитый интеллигент-профессор окажется не так прост, как казалось ему ещё полчаса назад. Свой лист бумаги, разрисованный по ободку каракулями и завитушками, с дюжиной слов, которые он на нем написал, он оставил на парте, даже не взяв его с собой. С собой он нёс только картонный прямоугольник билета. Усевшись перед профессором, Илья молча протянул ему билет, а когда, Филиппов переписал себе в ведомость номер билета, Илья выдохнул и сразу пошёл ва-банк, как он уже делал несколько раз ранее на прошлых сессиях: - Савелий Аристархович, я не буду ходить вокруг да около. Билет тяжёлый, рука у моего отца тоже тяжёлая. А вы же знаете кто мой отец. Проблемы лишние не нужны ни мне, ни вам. Поэтому мне нужно пять. Я думаю, что это не сильно сложно для вас, в этой ситуации. Поставьте пятёрку, да и дело с концом. На протяжении этого короткого монолога, профессор Филиппов сидел, глядя Илье прямо в глаза и на лице профессора не дрогнул ни единый мускул. Выслушав студента, он ещё несколько секунд просидел в неподвижности. Потом поинтересовался, своим, казалось, поблёкшим, голосом: - Так что же, по билету вы отвечать не будете? - А что отвечать... Платон, он и в Африке Платон. Диалектику изобрёл. Ещё что-то там. К нашему разговору он отношения не имеет. Пятёрку ставьте, и я пойду себе. - Понятно... Ну как скажете, молодой человек... Знаем мы вашего отца, наслышаны... - протянул профессор, после чего поставил отметку в ведомости и расписался, а потом сделал запись в зачётной книжке, и тут же её закрыл, не дав Илье даже заглянуть туда. Отложив ручку, он снова уставился Илье прямо в глаза. Потом он улыбнулся, самыми уголками губ и произнёс: - Что же, если вы не рассказываете о Платоне, тогда, с вашего позволения, о нем немного расскажу я. Ещё раз. На лекциях я уже говорил изрядно, но для вас сделаю персональное выступление. Не беспокойтесь, это не долго. В "Тимее" и "Критии", это, да будет вам известно, Платоновские диалоги, есть упоминание об Атлантиде. Вам известно, что такое Атлантида? А впрочем, не трудитесь отвечать. Так вот, вышеупомянутую Атлантиду, населяли атланты. Данные атланты были носителями божественной природы. И пока в них была божественная природа, по словам Платона, пока они и ставили превыше всего добродетель, пренебрегая богатством и остальными человеческими искусами. Но человеческая природа в атлантах смешалась со временем с божественной, и победила божественную. Атланты погрязли в гордыне, роскоши, тщеславии и алчности. И возмущённый этим зрелищем Зевс, верховных бог в греческой мифологии, вздумал погубить атлантов. На этом повествование диалога обрывается. Но судя по тому, что Атлантиды мы в современном нам мире не наблюдаем, Зевсу все удалось. - Кому удалось, богу этому? - поинтересовался Илья, не понимая, к чему профессор все это ему рассказывает. - Да, богу - ответил профессор. - Так бога нет и... - стал спорить Илья, однако профессор не дал ему договорить, мотнув головой из стороны в сторону и перебив его фразу повышенным голосом - Молодой человек, Илья свет Иванович, мы с вами в теологические диспуты вступать не будем! Пусть там вы больше, по видимому подкованы, чем в вопросах философии! - и спустя пару секунд Савелий Аристархович продолжил уже более спокойным тоном - вопрос не в том, есть бог или нет, был Зевс или не было оного. Вопрос в том, что атланты, будь они даже сто раз мифическими персонажами... Так вот, атланты, существовали только лишь до тех пор, пока не погрязли в гордыне и тщеславии. А потом их не стало. Подумайте об этом на досуге. Свободного от учёбы времени у вас будет достаточно. С этими словами профессор отдал Илье зачётку, быстро собрал свои бумаги, остатки билетов, по которым никто не отвечал и которые до сих пор лежали с краю его стола, поднялся и вышел из аудитории. А Илья сидел на стуле, пытаясь переварить полученную информацию. Потом он открыл зачётку на странице текущей сессии и с ужасом и удивлением воззрился на отметку "неуд" и скромную подпись профессора. В голове начало мутиться."Да как он мог... Неужели он не понимает..." Тут же накатила предательская слабость. Илья чувствовал, что вот прямо сейчас он даже не сможет подняться из за стола, ноги не удержат. А профессор тем временем шёл по коридору университетского корпуса и думал о том, что все возвращается на круги своя, что идея построения социализма в отдельно взятой стране, как не крути, а провалилась, и только вопрос времени, когда таких сыночков зам министров и прочих представителей номенклатуры станет так много, что они полностью заменят собой все руководство страны. Как не крути, а прав был Булгаков, в своём "Собачьем сердце", разруха она не в клозетах, разруха она в головах. Булгакова, ему по большому секрету, буквально как полгода назад дал почитать его хороший товарищ, профессор Иващенко. Написанная ещё в двадцатых книга, изданная самиздатовским способом, на поганой серой бумаге, несла в себе ту идею, которая стала видна Савелию Аристарховичу только последние пару лет. И от картинки, которая проплывала перед открывшимися глазами было грустно и тоскливо. Следующие полгода профессора Филиппова будут давить со всех сторон, и из деканата, и из профкома, убеждая поставить на пересдаче Овчинникову-м