Весьма симптоматично, что для демонстрации «научности» Юнга я избрал именно ту зыбкую и двусмысленную сферу, с которой в настоящий момент вынужден отождествить все юнговское учение как таковое (да и весь психоанализ). Как я понял позднее, Юнга следует считать создателем не столько научной теории мифа, сколько мифа о научности собственных теорий. Произошло это, однако, лишь после моего первого визита в США (в 1998 г.) и появившейся благодаря этому возможности ознакомиться с новейшими критическими исследованиями по истории психоанализа. Огромную роль сыграло, конечно, и личное знакомство с одним из самых неистовых антиюнгианцев всех времен и народов Ричардом Ноллом.
К величайшему сожалению, большинство моих соотечественников и по сей день необычайно ограничены в возможностях получения адекватной информации относительно реального статуса юнговских теорий. Очевидный юнгианский бум, долгое время царивший в отечественном книгоиздании, оказался тому лишь помехой. Сре^и множества книг по Юнгу, вышедших за последние годы, критического анализа практически не найти. Все это произведения либо самого Юнга, либо его апологетов (главным образом — американских и российских). За последние 10 лет на русском языке было издано больше 100 книг такого рода. Мое личное знакомство с опытом постсоветского книгоиздания позволяет предположить, что их суммарный тираж должен составлять никак не меньше 400–500 тыс. экземпляров[39]. Ввиду особенностей географического, экономического и культурного положения Украины, подавляющее большинство этих изданий, даже если они вышли в свет за ее пределами (например, в России), активно циркулируют и в нашей стране. Юнгианская литература продемонстрировала удивительную жизнестойкость в условиях достаточно низкой платежеспособности отечественных потребителей. Книги Юнга и его последователей можно приобрести в полном смысле слова на каждом углу — на раскладках, где продают газеты и журналы, детективы и фантастику.
В принципе, такая общедоступность Юнга после десятилетий замалчивания — явление радостное. Беда лишь в том, что многочисленные переводы юнговских и юнгианских работ — первая и необычайно важная фаза процесса осмысления этого влиятельного движения — пока что не привели к осмыслению аналитической психологии с точки зрения современной науки. Скорее, наоборот — до самого недавнего времени в Украине происходило стремительное формирование неорелигиозного движения, или культа, в эпицентре которого сиял лик непогрешимого мудрого старца из Швейцарии. Как и во многих других частях земного шара, основатели и распространители этого движения заинтересованы не столько в проверке научного статуса юнговских идей, сколько в превращении их в эффективную торговую марку, распространяемую на рынке услуг под видом всемирно признанной модели психотерапии. Можно успокаивать себя тем, что ситуация с Юнгом в Украине в каком–то смысле вполне сопоставима с его судьбой на Западе, где массовое, граничащее с полной профанацией, увлечение юнгианством предшествовало традиции постигать Юнга обстоятельно и всерьез. До появления «Открытия бессознательного» Анри Элленбергера были написаны и изданы сотни восторженных и зачастую весьма лицемерных трактатов о великом пророке коллективного бессознательного. Не исключено, что придет время, — и у нас случится собственное открытие бессознательного: как в смысле осознания подлинных причин и возможных последствий охватившей многих из нас если не слепой, то близорукой любви к Юнгу, так и в смысле появления трудов, сопоставимых с работой Элленбергера. Только вряд ли есть смысл надеяться, что произойдет это в более сжатые, чем на Западе, сроки. Впрочем, если учитывать вынужденную задержку в развитии, мы не сильно выбиваемся из общепринятого «графика».
39
Например, переведенные мной «Тэвистокские лекции» Юнга [42] в 1995 году красовались в списке интеллектуальных бестселлеров, публиковавшемся газетой «Книжное обозрение». В 1998 г. Рефл–бук/Ваклер издало этот текст вторично. Объем продаж только этих двух изданий составил приблизительно 12 тыс. экземпляров. Дважды (1996 и 1997) выходил и составленный мной сборник работ Юнга и Карла Кереньи «Душа и миф' шесть архетипов» [39] (суммарный тираж никак не меньше 12 тыс. экземпляров).