Сегодня было бы неправильным утверждать наличие прямого конфликта в отношениях между двумя формирующимися основными классами постэкономического общества. Оценка проблем неравномерного распределения между ними общественного достояния и анализ количественного роста низшего класса приводят нас на данном уровне исследования к трем основным выводам.
Во-первых, сейчас уже не вызывает сомнения тот факт, что проблема нарастающего имущественного и социального неравенства в наибольшей мере обусловлена технологической революцией последних десятилетий. Это подтверждается, с одной стороны, тем, что снижающаяся потребность капитала в труде и его заинтересованность прежде всего в поддержании собственной конкурентоспособности вызвала первую резкую волну социального неравенства в середине 70-х, и, с другой стороны, тем, что в 90-е годы в условиях благоприятной хозяйственной конъюнктуры проблема не получила своего решения в силу ускорившегося технологического прогресса и резкого обесценения вследствие этого большей части неквалифицированной рабочей силы.
Во-вторых, проблема бедности в современных условиях не является, как это нередко было раньше, проблемой физического выживания, или пауперизма; она не вытекает из отдельных экономических трудностей, таких, как циклические кризисы и т.п.; она не обусловлена в значительной мере нежеланием составляющих низший класс людей инкорпорироваться в общественное производство. Данная проблема порождена естественным развитием современного хозяйства, и хотя возможности общества достаточны для того, чтобы обеспечить представителям низшего класса жизненные условия, которые двадцать лет назад показались бы весьма привлекательными, перелома в развитии данной тенденции, обусловленного самим объективным хозяйственным прогрессом, ожидать не приходится.
В-третьих, и это следует из первых двух обстоятельств, современная система социального обеспечения и трансфертов в пользу низкооплачиваемых слоев населения способна, как показывает в первую очередь практика последнего десятилетия, лишь поддерживать сложившийся уровень потребления этих классов и не допустить его резкого снижения. При этом совершенно очевидно, что даже сохраняя нынешнюю ситуацию, если так можно сказать, в абсолютных показателях, любые усилия правительства не способны привести к установлению более уравновешенных пропорций распределения общественного богатства в целом, так как любые формы помощи бедным -- от перераспределения в их пользу части бюджетных средств до установления дотаций и премий предпринимателям с целью повышения уровня занятости -- могут по определению быть приняты верхним классом только в том случае, если не нанесут ущерба прогрессу производства и не снизят доходы его представителей. Прямое же увеличение налогов на корпорации с целью поддержания высоких социальных расходов способно лишь замедлить экономический рост, и не более того.
Между тем отсутствие в нынешней ситуации явно выраженного конфликта в отношениях между высшей и низшей социальными стратами вовсе не означает, что таковой не способен возникнуть в среднесрочной перспективе. Напротив, мы полагаем, что в ближайшие два-три десятилетия эта проблема окажется основной в большинстве развитых стран, и тому существует несколько причин.
Во-первых, характер технологического и экономического развития последних лет (и это особенно заметно в 90-е годы) свидетельствует о том, что высшая страта постиндустриального общества, в формировании которой признаки материального богатства и интеллектуальных возможностей переплелись как никогда ранее, в самой близкой перспективе способна еще больше обособиться от остального общества и резко противопоставить себя ему.
Во-вторых, как мы только что показали, проблема бедности затрагивает ныне слишком широкие круги, проникая в том числе и в те слои, которые еще совсем недавно состояли в основном из квалифицированных рабочих и представителей низшей части среднего класса. Это приводит к тому, что лица, пополняющие низшую страту, объективно воспроизводят многие черты традиционно понимаемого underclass'a; ввиду невозможности повышения своей квалификации и даже предоставления своим детям нормального образования проблема низшего класса становится наследственной, а выход за его пределы -- все более сложным.
В-третьих, нарастание рядов низшего класса оказывает крайне негативное воздействие на стабильность социальной структуры западных обществ в целом, и в первую очередь через представителей традиционного среднего слоя. В течение долгих десятилетий развитие индустриального общества воплощалось в устойчивом повышении жизненного уровня пролетариата, с одной стороны, и сокращении индивидуальной занятости, с другой: результатом стал средний класс, "звездный час" которого, если так можно сказать, пришелся на 20-е, а затем на 50-е и 60-е годы. Сегодня, напротив, жизненный уровень работников индустриального сектора и значительной части сферы услуг снижается, а интеллектуальных работников, прежде также принадлежавших к среднему классу, -- растет. Возникает раскол этой прежде единой массы, и, вне всякого сомнения, большая ее часть имеет перспективы пополнить ряды низшего класса, что вызывает понятный социальый протест, который может принять резко конфронтационные формы уже в следующем десятилетии.
Катализатором новых проявлений классового противостояния станет, скорее всего, крах существующей сегодня системы социального обеспечения, которая не может поддерживаться неограниченно долго в ее нынешнем масштабе. Ввиду того, что как сегодня выделяемые на решение социальных проблем средства, так и те, которые могут быть направлены при приложении определенных дополнительных усилий, лишь консервируют проблему, но не решают ее, в обозримом будущем государство должно будет сделать трудный выбор между потерей конкурентоспособности национальной экономики и поддержанием нынешнего уровня жизни получателей трансфертов и пособий. Учитывая современную международную конъюнктуру, можно с уверенностью сказать, что развитие социальной сферы не станет приоритетом в первые десятилетия наступающего века.
Таким образом, современные постиндустриальные общества могут вскоре стать ареной новых социальных столкновений. Для понимания степени данной опасности следует рассмотреть сущность и формы проявления основного классового противоречия постэкономического общества.
Глава тринадцатая.
Классовый конфликт постэкономического общества
Разделяя позицию, согласно которой основным признаком социальной группы, определяемой в качестве класса, является общий хозяйственный интерес ее представителей, и принимая во внимание, что такой интерес может иметь как материалистическую, так и нематериалистическую природу, мы приходим к выводу о том, что понятие класса равно применимо как к доэкономической и экономической, так и к постэкономической эпохам социального прогресса. Таким образом, в соответствии с этой расширенной формулировкой de facto утверждается, что любое человеческое общество является классовым.
Несмотря на кажущуюся парадоксальность этого тезиса, он не только не противоречит фактам истории, но и отвечает задачам социологического анализа. Оценивая перспективы цивилизации, его следует дополнить изложенным выше положением об устранении в постэкономическом обществе стоимостных принципов обмена и преодолении эксплуатации в ее субъективном понимании. В рамках такого подхода вполне логичны выводы об открывающихся в будущем возможностях как повышения жизненного уровня материалистически мотивированных граждан, так и максимальной самореализации нематериалистически мотивированных личностей. Единственное, что оказывается в данном случае недосягаемым, -это формирование эгалитаристской системы, однако иллюзорность перспектив таковой и без того представляется очевидной.