То же касается главного понятия всей концепции автора -- понятия постэкономического общества. Общество не может существовать вне экономики! -- сердятся оппоненты В.Иноземцева. И он терпеливо (и академично) объясняет разницу между хозяйственной системой и экономикой как наукой об организации эффективного хозяйства, об организации отношений, возникающих при производстве и потреблении материальных благ и услуг. Я бы даже сказал: экономикой как философией рационального хозяйствования, основанного на труде. Но если существенная часть валового общественного продукта создается в том секторе хозяйства, где не труд, а иной тип деятельности -- творчество -- играет главную роль, где господствуют иные отношения -- как раз по поводу производства продукции этого сектора и ее потребления, -- значит, там складываются какие-то новые закономерности развития, действуют новые критерии, системы оценок, значит, это уже не "экономический человек" Адама Смита обустраивает там свое жизненное пространство и не экономическое общество составляется совокупностью этих людей! Какое же?
Постэкономическое, -- говорит автор и терпеливо (и академично) объясняет, почему именно этот термин он считает наиболее корректным.
Несколько лет назад, при защите кандидатской диссертации В.Иноземцева (теперь доктора экономических наук) один из выступающих в дискуссии сказал, что предмет исследований диссертанта -- политэкономия коммунизма. Это красивый и содержательный образ, если согласиться с тем, что на смену экономической общественной формации приходит коммунистическая (по Марксу), или постэкономическая (по Иноземцеву). Однако пока "нам не дано предугадать", как именно будет устроено новое общество. Автор анализирует процессы, происходящие ныне в мировой экономической системе, и выявляет лишь некоторые тенденции преодоления главных, определяющих черт экономической эпохи, пытается на этой основе понять, какими новыми фундаментальными качествами будет наделен формирующийся общественный уклад. С этой точки зрения оппонент диссертанта был, несомненно, прав.
Но в этой книге внимание В.Иноземцева сосредоточено прежде всего на ныне развертывающихся в мире социально-экономических процессах, на той глобальной трансформации, которая и представляет собой начальный этап второй социальной революции. В ходе своего исследования автор приходит к выводу, что закат экономической эпохи начинается с кризиса индустриальной системы, выражающегося, в частности, в резком ослаблении роли индустриального сектора производства и вытеснении его (прежде всего -- в доле валового общественного продукта) информационным сектором. Главным производственным ресурсом становятся теперь информация и знания -- совершенно новая в этом качестве субстанция, требующая иных, чем прежде, способов организации людей при работе с нею, иных общественных отношений, иных свойств личности, производящей и потребляющей продукцию этого сектора хозяйства.
И под таким углом зрения современная картина мира выглядит тревожной, противоречивой, крайне нестабильной. Раскол цивилизации идет по многим направлениям: во внешне благополучных, по сути постиндустриальных странах Запада складываются новые социальные группы и вызревают новые, до сих пор неизвестные противоречия; углубляется пропасть, разделяющая постиндустриальный Север и индустриальный и доиндустриальный Юг; вместо национальных границ, ставших прозрачными для потоков информации, потоков капитала, миграционных потоков, возникают новые социально-экономические барьеры; обостряются глобальные проблемы -- экологические, ресурсные, демографические; раскалывается само общественное сознание, устремленное к новым рубежам социального прогресса и вынужденное в то же время развиваться в прежней, экономически организованной среде.
Вопросы, анализируемые В.Иноземцевым, выводят его за рамки сугубо экономической теории. Они переплетаются с геополитикой, с социопсихологией, с философией -- в подлинном, незамутненном смысле этого слова. Однако автор стремится работать с массивом именно экономической информации. В подтверждение своих гипотез и выводов он приводит сведения из поразительного множества доступных ему источников: библиографический аппарат книги содержит более 800 (!) наименований новейших публикаций -- главным образом зарубежных экономистов, историков, социологов, философов, футурологов. И здесь -- еще одна претензия отечественных его коллег: В.Иноземцев редко обращается к их работам. Но новая социальная реальность складывается прежде всего в тех странах, которые глубже других погрузились в постиндустриальную и постэкономическую действительность. Где же, как не там, искать и находить пружины преобразований, охвативших и расколовших современную цивилизацию? Где, как не там, пытаться обнаружить механизмы сохранения ее целостности?..
Во многом знании -- много печали. Но мысль, постигающая закономерности движения социальной материи, мысль анализирующая, предполагающая, ошибающаяся, нащупывающая истину, свободная мысль исследователя, погруженного в бурлящую жизнь современного общества, -- только она и дает надежду на новое обретение желанной целостности человеческого рода, на устойчивое развитие цивилизации, на продолжение истории.
Алексей Антипов
Москва, 17 августа 1999 года
Предисловие автора
Расколотый мир есть мир несовершенный; истинность этого утверждения столь очевидна, что вопрос о том, способны ли люди создать гармоничный социальный порядок, получает положительный ответ в рамках любой философской теории. Между тем вся история человечества одинаково успешно может быть рассмотрена и как история нарушения его первоначальной целостности, и как история ее формирования и развития. В самые разные эпохи философы пытались осмыслить эволюцию civitas terrestris как движение от природы, каковой люди были тождественны в начале своего исторического пути, к божественному началу, в приобщении к которому заключена цель земного пути человеков. Но если в далекие времена Творения, как предполагал св. Августин, два общества, как бы два града в роде человеческом, существовали лишь для предвидения Божия, то с каждым новым этапом прогресса грань между ними становилась все более и более осязаемой.
Вряд ли возможно отрицать, что эта внутренняя разделенность всегда бьша важнейшим источником прогресса человеческого сообщества. В постоянной конкуренции и борьбе, в непрерывном презрении обращенности к божеству во имя любви к самим себе люди стали тем, чем они являются сегодня, -- властителями природы, подчинившими себе фактически все внешние силы и обстоятельства. Однако в то же время сложилась ситуация, которую гениально, хотя вряд ли вполне осознанно, обрисовал И.Кант словами о том, что существующий внутри нас нравственный закон, наряду со звездным небом, простертым над нами, является одной из двух вещей, которым никогда не устанет удивляться человеческий род. Гигантские материальные успехи, еще недавно вызывавшие восхищение, стали обыденными; фундаментальные качества человека, вдохнутые в него Создателем, оказались редким достоянием немногих.