---------------------------------------
[257] - См. Becker G.S. Human Capital. A Theoretical and Empirical Analysis with Special Reference to Education, 3rd ed. Chicago-L., 1993.
[258] - См. Pinchot G., Pinchot E. The Intelligent Organization. P. 142-143.
[259] - См. Oviki R.S. Human Capitalism. The Japanese Enterprise System as a World Model. Tokyo, 1991. P. 19.
[260] - См. Drucker P.F. The Age of Discontinuity. P. 371.
[261] - См. Boyle J. Shamans, Software, and Spleens. Law and the Construction of the Information Society. Cambridge (Ma.)-L., 1996. P. 18.
[262] - См. Ibid. P. 13.
[263] - См. Korten D.C. The Post-Corporate World. Life After Capitalism. San Francisco, 1999. P. 41> .
[264] - CM. Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 101.
[265]
Подробнее см.: Ashworth W. The Economy of Nature. P. 244-246.
[266] - См.: Radin M.J. Reinterpreting Property. Chicago-L., 1993. P. 40-41, 48, 196-197.
-----------------------------------------
Новый тип самосознания и преодоление эксплуатации
Основным содержанием постэкономической трансформации является высвобождение творческих сил человека, становление условий для максимального развития личности и внутреннего ее роста. Перспектива этой трансформации видится в том, что "все прежние метасоциальные принципы единства общественной жизни заменяются... принципом свободы"[267] . Во все времена считалось, что свобода определяется экономическими отношениями; она казалась недостижимой до тех пор, пока не будут разрешены основные имущественные противоречия. Традиционно антиподами свободы выступали эксплуатация и угнетение.
Феномен эксплуатации оказывался поэтому тем явлением, против которого в течение последних нескольких столетий выступали все социальные реформаторы. Как известно, сторонники различных утопических учений прошлого и нынешнего веков предполагали возможным устранить эксплуатацию либо через изменение распределения доступных обществу благ на условиях уравнительного принципа[268] , либо через такое развитие производительных сил, которое обеспечило бы удовлетворение все возрастающих потребностей социума и привело к такому общественному состоянию, когда "материальные блага польются полным потоком"[269] .
-----------------------------------------
[267] - Touraine A. Le retour de 1'acteur. Essai de sociologie. P., 1988. P. 96.
[268] - См.: Mop Т. Утопия. М., 1978. С. 174-175; Фурье Ш. Пути будущего // Фурье Ш. Избранные сочинения. Т. 2. М., 1952. С. 135 и ел., и др.
[269] - Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. Т. 20. С. 19.
-----------------------------------------
Однако не только первый подход, комментировать который нет особой нужды, но и второй наталкиваются на целый ряд неразрешимых проблем. Хозяйственный прогресс истекающего столетия ясно показал, что, во-первых, производство никогда не сможет удовлетворить всех потребностей общества и что, во-вторых, даже при гипотетическом их удовлетворении совершенно неочевидно, что будут удовлетворены все потребности личностей, составляющих такое общество. Сегодня ясно как никогда, что совокупность целей и стремлений индивидов гораздо более обширна, чем цели и стремления общества, поэтому и потребности всех его членов не могут быть не только удовлетворены, но даже определены усилиями социального целого. Кроме того, преодоление эксплуатации всегда подразумевало движение к равенству; для нас же очевидно, что новое общество, с его акцентом на совершенно различных индивидуальных способностях, склонностях и чертах личности, менее всего способно базироваться на принципах даже того весьма относительного имущественного равенства, которое существовало в рамках индустриальной эпохи[270] .
Вместе с тем, преодоление эксплуатации, несомненно, является одним из условий становления постэкономического общества. Обосновывая это положение, мы сосредоточимся на трех аспектах проблемы: на характере обусловленности эксплуатации распределением материальных благ; на ее субъективных и объективных проявлениях и, наконец, на ее связи с классовым характером соответствующего общества. Начнем с первого.
В условиях экономического общества, характеризующегося ограниченностью материальных компонентов богатства и низким в целом уровнем удовлетворенности материальных потребностей, эксплуатация всегда ассоциировалась с изъятием у работника части созданного им продукта. Еще А.Смит, рассматривая взаимоотношения буржуа и наемных работников, писал, что их интересы "отнюдь не тождественны. Рабочие хотят получить как можно больше, а хозяева -- дать как можно меньше"[271] , и в этом заключалась суть основного конфликта экономической эпохи, возникающего вокруг проблемы распределения в условиях, когда присвоение материальных благ для большинства членов общества представляет собой цель сознательной деятельности. Эта трактовка была развита К.Марксом, который определил извлечение прибавочной стоимости, то есть того избытка, который мог быть изъят у непосредственного производителя, в качестве цели капиталистического
-------------------------------
[270] - См.: Lyotard J.-F. The Postmodern Explained. Correspondence 1982-1985. Minneapolis-L., 1993. P. 95.
[271] - Smith Ad. An Inquiry Into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. Chicago, 1952. P. 28.
-------------------------------
способа производства; таким образом, эксплуатация наемного труда была возведена в ранг основного принципа буржуазного общества.
Сегодня в литературе также доминирует крайне расширительная трактовка эксплуатации. По широко распространенному мнению, "эксплуатация... -- это реакция на ситуацию, когда сплоченная группа контролирует какой-либо ценный ресурс, прибыль от которого она может извлечь лишь путем использования труда других людей и исключения их из распределения созданной этим трудом добавленной стоимости"[272] . Хотя это положение акцентирует внимание на том, что эксплуатация имеет определенное субъективное содержание, ее устранение в таком качестве фактически невозможно: с одной стороны, общественное производство не может быть развито до такой степени, чтобы удовлетворить все и всяческие потребности всех членов общества; с другой стороны, высокое вознаграждение за ту или иную деятельность, если только она совершается в рамках материалистической мотивации, никогда не будет восприниматься в качестве "достойной" оценки вклада работника. Эта ситуация убедительно проанализирована А.Сеном, предложившим описание отдельных аспектов эксплуатации с использованием терминов deserts (заслуги) и needs (потребности)[273] . Отдельным фактором является существование общесоциальных потребностей, обусловливающее неустранимое отчуждение части продукта от непосредственных производителей. Таким образом, в рамках системы категорий экономического общества эксплуатация оказывается неустранимой.
Мы же отстаиваем ту позицию, что единственным путем, на котором может быть найден утвердительный ответ на вопрос о возможности преодоления эксплуатации, является рассмотрение ее с субъективной стороны. Поскольку эксплуатация представляется порождением конфликта интересов, то условия, в которых человек способен перестать ощущать себя эксплуатируемым, могут возникнуть только при кардинальном изменении его ценностных ориентиров. В нашей системе категорий речь идет, по сути, о преодолении труда и замене его творчеством.
Такой подход ни в коей мере не оригинален. В свое время еще К.Маркс говорил о том, что преодоление закономерностей экономического общества станет реальностью только тогда, когда будет устранен труд, деятельность, осуществляемая под влиянием внешней необходимости и потому несвободная. Считая "одним из величайших недоразумений говорить о свободном, человеческом,
---------------------------------
[272] - Tilly Ch. Durable Inequality. Berkeley (Ca.)-L., 1998. P. 86-87.
[273] - Подробнее см.: Sen A. On Economic Inequality. Oxford, 1997. P. 87-89.
---------------------------------
общественном труде, о труде без частной собственности"[274] , он именно с этих позиций развивал идеи уничтожения трудовой деятельности[275] . Среди современных социологов подобную точку зрения отстаивает А.Горц, отмечающий: "И для наемных рабочих, и для работодателей труд -- лишь средство заработать деньги, а не самоцель. Следовательно, труд -- это несвобода... Вот почему следует стремиться не просто стать свободным в труде, но и освободиться от труда"[276]. Нельзя не отметить, что хотя подобный подход редко выражается в четкой форме, он разделяется многими обществоведами. Наделяя работника интеллектуального труда такими качествами, как ориентированность на оперирование информацией и знаниями, фактическая независимость от внешних факторов собственности на средства и условия производства, крайне высокая мобильность и желание заниматься деятельностью, открывающей прежде всего широкое поле для самореализации и самовыражения, хотя бы и в ущерб сиюминутной материальной выгоде, современные авторы фактически описывают личность, чья деятельность мотивирована по канонам постэкономической эпохи. Характерно в этой связи заявление П.Дракера о том, что подобные работники "не ощущают (курсив мой. -- В.И.), что их эксплуатируют как класс"[277] , и мы можем только согласиться с этим утверждением. Таким образом признается, что эксплуатацию можно рассматривать не только как объективную данность, но и как феномен сознания, и, следовательно, преодолеть ее можно через изменение ценностей и приоритетов личности. Именно эти положения представляются нам первыми прецедентами осознания того, что относительно поверхностные изменения, происходящие в современном мире, имеют зачастую меньшее значение, нежели представления об их источниках, ходе и направлении, а реальное место человека в обществе и мотивы его деятельности зависят от его собственных представлений о таковых.