В таком умиротворенном месте, я прогнала все свои негативные мысли и решила просто отдаться порывам тёплого ветра, как внезапно, вся безмятежность исчезла, от протяженного вопля.
— Глазам своим не верю. Только вчера очнулась, а уже во всю шатаешься по улице? Может ты притворялась все это время, что бы вызвать жалость и сочувствие у остальных? — По саду разлетелся омерзительный смех двух дев. — Слышала ты потеряла память? Правда ли это?
Ее голос показался смутно знакомым. Это показалось мне тоже странным.
— Только посмотри на ее уродливое лицо!
Незнакомые мне девушки продолжали звонко смеяться и издеваться. Одна из них была чуть младше, с поджатыми губами и румяным лицом, а также более молчаливой. Она была одета в изумрудное платье, которое подчеркивало все еще, не созревшую фигуру. Другая — невероятно красива, с выражеными скулами, ее прекрасные, напоминающие звезды, большие глаза, вероятно, определенно сводили с ума мужчин этого мира. Длинные светлые волосы спадали вьющимися локонами до пояса, по шелковому закрытому алому платью, которое выделяла все ее округлости. Безжалостный характер никак не сочетался с ее прекрасной внешностью.
— Лучшим исходом, для такой как ты, было бы сдохнуть, но боги продолжают насмехаться над тобой.
Ненависть всё сильнее вздымалась в глубинах моего сердца. Я хотела разорвать на куски двух сплетниц, но не могла себе позволить показать даже каплю негодования. Продолжив сидеть с полузакрытыми глазами, я притворилась глухонемой.
— Как можно быть такой равнодушной? Ты просто не знаешь, что такое стыд?
Обратившейся ко мне, была судя по- всему третья дочь генерала — моя младшая сестра, а рядом с ней вторая его дочь.
— Старшая сестра, ты отсутствовала десять лет. Не хочешь проявить хотя бы каплю уважения и поприветствовать как полагается нас? — С отвращением в голосе, заговорила вторая дочь нашего отца.
Я прищурилась от яркого света, что едва могла разглядеть очертания двух девушек.
— Как вам уже известно, я потеряла память и совершенно не имею никакого понятия кто вы такие, — я вальяжно встала на ноги и с презрительной ухмылкой продолжила говорить. — И ещё, мне совершенно наплевать, что вы думаете обо мне. Было бы неплохо, если бы вы оставили меня в уединении.
— Вероятно, ты также позабыла нормы приличия? Может тебя стоит проучить? — Рассмеявшись, вторая сестра продолжала насмехаться. — Забыла, что теперь ты посмешище всего королевства? С таким лицом, как у тебя, никто не осмелиться взять тебя в жены?
— Почему я должна беспокоиться о каких-то сплетнях в столице, а тем более о замужестве? — Я слабо улыбнулась. — Но тебя, судя по-всему, сильно беспокоит мое положение?
Ее выражение лица стало более суровым и она сделала шаг на встречу. Однако, ее голос был таким же спокойным и пропитанный презрением.
— Мне стоит тебя научить манерам. Ты слишком долго жила в деревне, поэтому не знаешь, как следует себя вести.
Внезапно, я ощутила боль в ключице, переходящую в агонию. Сестра, что-то сделала. Ее сила оказалась впечатляющей. Ей даже, не пришлось приложить минимум усилий, что бы причинить моему телу, настолько внушительный вред. Лишь, легкое голубое свечение на секунду заискрилось на ее пальцах.
Разливающийся по земле свет, заходящего солнца, стал похож на кровавое море. Не в силах больше сопротивляться, я рухнула на землю, с перетекающей болью, растекающейся по всему телу.
— Что ты сд… сдела…
Я не смогла ясно выразиться. Перед глазами пространство растягивалось и искажалось, словно меня бросили на темное дно океана.
Перед тем, как окунуться во тьму, я увидела холодные глаза сестры. Один взгляд на нее, и боль пронзила меня еще сильнее. Словно миллион осколков стекла, поглотило сердце. Падая в безбрежную тьму, я надеялась заснуть и более не проснуться.
Чтобы выжить в этом бесчеловечном, кровожадном мире, мне понадобятся все навыки из прошлого и жестокость, которая все быстрее поглощала мое сердце. Судьба наказала меня, но я собиралась взобраться на верхушку этой цепочки, вопреки обстоятельствам.
Глава 2. Воспоминания
«Смерть от моих рук, будет твоим благословением. Если бы у тебя хватило ума не возвращаться, то осталась бы живой».