– Просто пристрелили его. – И она всхлипывает еще горше. – Бен мертв, а я ничего не сделала.
Мне слишком хорошо знакомо это чувство всепоглощающей вины, но она не должна его испытывать.
– Тори, его не было в доме. Его там не было. – Плечи ее трясутся, она не слышит меня. – Послушай же, Бена там не было. Понимаешь?
Смысл моих слов начинает доходить до нее. Она поднимает голову.
– Не было? Тогда где он?
– Я все тебе расскажу, но сначала нам нужно убраться отсюда.
– Куда я могу пойти? Домой мне нельзя: это первое место, где меня будут искать. А больше мне идти некуда.
– Давай, пошли.
Я помогаю Тори подняться. Она в плохом состоянии: в слишком легкой для ноября обуви, в разодранной одежде, хромает.
Ее голые руки белеют в лунном свете, наверняка заметные издалека. Я поддерживаю ее под локоть, кожа у нее холодная, как лед. В конце концов обхватываю рукой за талию, помогая ей идти.
– Что с тобой случилось?
– Все было нормально до того, как ты заехала мне локтем в живот.
– Не ври.
– Я так долго сюда шла, что сил больше не осталось.
Голос ее слабый, а тело, хоть и легкое, становится мертвым грузом на моем плече.
– Остановись, мне нужно отдохнуть, – невнятно бормочет она.
– Нам нельзя останавливаться. Давай, Тори, – говорю я, но тут она обмякает, и я едва успеваю подхватить ее у самой земли.
О, господи, что же мне делать? Она сбежала от лордеров, и любому, кто ей помогает, несдобровать. Даже просто находиться с ней рядом – опасно.
Брось ее. Выживает сильнейший!
Нет, я не могу так поступить. Не могу, и все тут.
Мне вспоминается карикатура Кэма на Нико в образе пещерного человека. Другого выбора ведь нет, верно?
Даже если бы мне удалось столько пройти, домой я привести ее не могу. Не могу взвалить это на маму. И даже если бы мама помогла, Эми совершенно не умеет хранить тайны, а от нее это никак не скрыть. А если еще вернется отец… Я вздрагиваю. Когда он заподозрил, что я каким-то образом причастна к исчезновению Бена, то грозился вернуть меня лордерам, если я нарушу еще хоть одно правило. Это наконец-то даст ему повод избавиться от меня. Возможно, Джазз и его кузен Мак могли бы помочь, но я не могу ни связаться с ними, ни добраться туда. Тори ни за что столько не пройти. Значит, остается Нико.
Он будет в ярости.
Ярость Нико – не то, чем можно пренебречь, но он сказал звонить, если понадобится. Зачем иначе было снабжать меня средством связи?
В темноте я нащупываю под «Лево» кнопку коммуникатора. Нажимаю на нее. Только не спи, Нико!
Через несколько секунд слышу его настороженный голос:
– Надеюсь, это не какой-то пустяк, – говорит он.
Глава 9
– Глупый поступок, Рейн. – Нико втаскивает Тори на заднее сиденье машины. – И что прикажешь мне теперь с ней делать?
Я не отвечаю, боясь даже думать о том, к какому решению он может прийти. Забираюсь на переднее сиденье рядом с Нико, обессилевшая после того, как почти на себе тащила полубессознательную Тори по дороге в темноте к первому перекрестку – второпях назначенному месту встречи.
– Спасибо, Нико, – говорю я с чувством, действительно ужасно ему благодарная. Облегчение при виде него было столь сильным, что хотелось броситься ему на шею. Но он был не в настроении обниматься.
Его машина мягко урчит, преодолевая пологий подъем. На вид самая обычная, но двигатель мощный. Доехав до главной дороги, Нико внимательно оглядывается по сторонам. Объяснить, что делает на заднем сиденье машины находящаяся без сознания девушка, было бы нелегко. Пришлось бы бежать.
– Ты провоняла дымом.
– Да? А который час?
– Около пяти.
– Мне нужно поскорее попасть домой, не то меня поймают. Мама рано встает.
– Сначала лучше избавиться от этой вони.
Он едет быстрее. Тори стонет, потом затихает.
Мы подъезжаем к темному дому с подъездной дорожкой, ведущей мимо боковой стены к задней двери. Дом стоит на холме, соседей поблизости нет.
Он несет ее на плече в дом. Я вхожу следом. Дом маленький, современный, аккуратный. Ничего похожего на обычное убежище «Свободного Королевства».
– Это твой дом? – удивленно спрашиваю я.
Он сердито зыркает на меня:
– Нет времени везти ее куда-то еще.
Нико кладет Тори на диван и, задернув плотные шторы, включает лампу.
Только тогда мне удается как следует рассмотреть, в каком она состоянии. Тонкая пестрая одежда в лохмотьях, словно она собиралась на вечеринку, а не бог знает куда пешком в такой холод. Все тело в ссадинах и синяках. Одна лодыжка распухла, просто чудо, что она вообще могла идти.
Тори шевелится, глаза приоткрываются, потом, когда она замечает Нико, широко распахиваются. Она резко садится, на лице паника.