Я выхожу из машины и бесшумно, соблюдая осторожность, скольжу в темноте вдоль домов. Светать еще не начало, но уже около шести, и кто-то, возможно, не спит. Крайне нежелательно, чтобы меня заметили крадущейся по улице в такое время, да еще так одетой. Но я никого не вижу.
Добравшись до нашего сада, боковым зрением улавливаю где-то через дорогу какое-то движение. Я прячусь за угол дома и выглядываю, но ничего не видно. И все же что-то там промелькнуло.
Проскользнув в боковую дверь, я тихо и осторожно поднимаюсь по лестнице в свою комнату: наконец-то я в безопасности.
Пока.
Себастиан спит, свернувшись клубочком, на моей кровати. При моем появлении он широко открывает глаза, потом снова закрывает.
Я быстро снимаю с себя одежду Нико и переодеваюсь в пижаму, потом засовываю его вещи в школьную сумку, чтобы избавиться от них позднее.
Остается еще примерно час времени на сон, в котором я отчаянно нуждаюсь, но после того, что произошло этой ночью, ни о каком сне не может быть и речи.
Ночь полна вопросов. Как Тори удалось сбежать от лордеров? Ее вернули им, Бен вытянул это из ее мамы. Почему, мы так и не узнали: сегодня она еще была, а назавтра уже исчезла. Одна из пропавших без вести. И куда делся ее «Лево»?
Спрашивать, что случилось с родителями Бена, нет надобности: ответ мне известен. Они задавали слишком много неудобных вопросов. И это на следующую ночь после того, как мама Бена приходила к нам просить о помощи. Я холодею от ужаса, вспомнив, что сказала ей моя мама: «Вам не следовало сюда приходить». Неужели это мама выдала ее лордерам? Ее отец был премьер-министром лордеров, он-то и начал все это.
Картинка сгоревшего дома так и стоит у меня перед глазами. Их дом стал для них могилой. Тела хотя бы извлекли? Должно быть, их уже кремировали.
По словам Нико, то же самое произошло и в других местах этой ночью. Есть и другие жертвы.
Мне хочется поплакать о них, но я не могу. В душе только холод и слепая ярость. Боль я загоняю поглубже.
Но она ищет выход.
Глава 10
– Кайла, постой! – Я останавливаюсь в дверях библиотеки, оборачиваюсь. Подбегает Кэм.
– Пообедаешь со мной? – Он оглядывается по сторонам, понижает голос до шепота. – У меня с собой торт.
– Гм. Ну, не знаю. Шоколадный?
Он заглядывает в сумку.
– Сегодня бисквит с кремом. Мой дядя – несостоявшийся шеф-повар, он обожает печь.
– Ну, ладно, – соглашаюсь я. Немного сладкого и возможность отвлечься могут помочь мне пережить этот длинный день. Из головы не выходят родители Бена, то, что лордеры сделали с ними и с другими, такими же, как они. Да еще встреча с Нико в конце дня: мы должны что-то делать.
Пересекая школьный двор, мы видим пустую скамейку. Когда ребята, сидящие на соседней, замечают, что мы направляемся к ней, они быстро разделяются и раскладывают свои вещички на обеих.
– Мило, – комментирует Кэм.
– Я уже привыкла. Ты уверен, что хочешь рискнуть и оказаться замеченным в компании со мной?
– Шутишь? Ты же красотка.
Я смеюсь.
– Зачищенная красотка, не забывай.
– Так они из-за этого? – Он оглядывается назад. – Хочешь, ввалю им за тебя? – И он принимает боксерскую стойку со вскинутыми кулаками.
– Всем троим? И что бы ты делал, если бы я согласилась?
Он бросает взгляды по сторонам.
– Свалил бы куда-нибудь. Но у меня есть свои способы расквитаться с обидчиками. – И он смеется преувеличенно громким смехом сказочного злодея.
– Не сомневаюсь.
– А разве то, что они сделали, не задевает тебя?
– Я привыкла. Но… – я умолкаю.
– Но что?
– Как-то так выходит, что все те, что меня окружали, внезапно исчезают. Возможно, поэтому меня так сторонятся, и если причина в этом, то я их понимаю.
– Исчезают? – Его лицо принимает серьезное выражение. Значит, Кэм может быть и таким. – Такое происходит повсюду, – говорит он с такой горечью, что мне остается только гадать, что же за этим стоит.
– Смотри, вон. – Я указываю на пустую одиночную скамейку за административным зданием. – Если не боишься.
– Так… дай-ка подумать. У тебя есть портативный бермудский треугольник, который повсюду следует за тобой?
Я озираюсь по сторонам.
– Должно быть, сегодня оставила его дома.
– Собираешься подсыпать порошок-невидимку в мои бутерброды, когда я отвернусь?
– Нет!
– Тогда я рискну.
И я не говорю ему другую причину, почему меня это уже не так беспокоит. Список того, что меня действительно беспокоит, довольно-таки внушительный, и всякие глупости мальчишек-старшеклассников занимают в нем одно из самых последних мест.