По крайней мере, таков был план. Не успела остальная часть нашего войска собраться в роще, как передо мной возник Беренгар с перекошенным от ярости лицом.
— Прочь с пути, — сказал он, протискиваясь мимо Понса и Турольда.
— Тихо, — прошипел я. — Чего тебе понадобилось сейчас?
— Что за идиотизм отправлять валлийцев вперед? Как ты собираешься следить за ними сейчас?
Каким-то чудом мне удалось сохранить спокойствие.
— Следить за ними?
— Неужели ты не понимаешь, что произойдет? Или ты так же слеп, как и глуп?
— Бе-рен-гар.
— Они предадут нас, — прорычал он, приблизив свое лицо так близко к моему, что капля слюны ударила меня в щеку. — И это будет твоя вина. ФитцОсборн сделал ошибку, назначив тебя нашим командиром, но расплачиваться за нее придется нам.
— Довольно, — сказал Турольд. — Займи свое место.
Но Беренгар не слушал его.
— Ты убьешь нас, — повторил он. — Ты погубишь нас всех своей глупостью. Неужели я один понимаю это?
Серло сжал рукой его плечо. Беренгар развернулся быстрее, чем я мог ожидать от человека его комплекции, и ткнул Серло локтем в нос. Тот отпрянул и прижал руку с лицу, кровь сочилась сквозь его пальцы.
Недолго думая, я бросился на Беренгара. Он не ожидал моей вспышки и, несмотря на его вес, мне удалось опрокинуть его. Мы рухнули на землю, я оседлал его огромное брюхо и обеими руками сжал горло, продолжая душить, пока не почувствовал, как чьи-то руки перехватываю меня поперек туловища, оттаскивают назад и ставят на ноги.
— Танкред! — крикнул кто-то мне на ухо. — Забудьте о нем, милорд. Он не стоит даже собачьего дерьма.
Я вырывался изо всех сил, но бесполезно. Постепенно звон в ушах прекратился, я обнаружил себя между Понсом и Уэйсом, которые с обеих сторон сжимали меня, не давая пошевелиться. Беренгар лежал на земле, красный от гнева, одышки и, как я подозревал, страха. Он смог подняться только с помощью двух своих рыцарей. Пару раз глотнув воздух, он плюнул в мою сторону, его глаза были полны выражением такой ненависти и жажды мести, какую мне редко доводилось видеть.
— Ты зашел слишком далеко, бретонец, — сказал он. — Слишком!
Я собирался ответить, когда кое-что другое привлекло мое внимание. В сорока шагах от нас несколько рыцарей оставили своих лошадей и вышли из линии, преследуя одинокую фигуру в подлеске. Кольчуги и щиты замедляли их движения, и я уже видел, что они не успеют поймать его.
— Эй! — крикнул один. — Вернись.
Я не сразу понял, что произошло. Пока охрана глазела на нас с Беренгаром, Херарддуру, валлийцу, которого мы захватили под Каэрсвисом, удалось бежать. Теперь он ломился сквозь кусты крапивы и низкие ветки, спотыкаясь о корни и направляясь к опушке леса.
Выругавшись, я стряхнул руки Понса и Уэйса.
— Приведите мне Найтфекса! — приказал я, в одно мгновение позабыв о Беренгаре.
Херарддур достиг поля между рощей и мельницей и теперь отчаянно размахивал руками, крича что-то на валлийском языке. Он предупреждает, догадался я, потому что сквозь листву и ветви вдруг заметил движение у разрушенной мельницы, когда люди вышли посмотреть, что происходит. Тю-тю преимущество внезапности, подумал я.
Снокк подвел мне боевого коня. Я вдел ноги в стремена, принял у Снебба копье, перехватил уздечку и крепче сжал в ладони скобу щита.
— Вперед! Вперед! — крикнул я своему отряду и остальным баронам. — В атаку!
Мы высыпали из-под деревьев в погоне за валлийцем, который оказался вполне приличным бегуном для своих лет. Враги реагировали медленно, наверное ошеломленные видом своего соотечественника, несущегося с раскинутыми руками вниз по склону, но внезапно они все поняли. Они бросились к своим лошадям, стремясь как можно скорее перерубить веревки, которыми животные были привязаны. Валлийцы уже заметили, что нас больше, и ни один из них не собирался сражаться.
У меня за спиной взревел военный рог. При его звуке Херарддур рискнул оглянуться через плечо. Он увидел, как мы надвигаемся на него, но не замедлил бега, казалось, мы даже подстегнули его, хотя он не мог надеяться уйти от нас. Я поднял копье над плечом, плотнее обхватил ладонью, а затем швырнул в приближающуюся спину. Оно, чуть покачиваясь, проплыло по воздуху, преследуя беглеца, словно гончая. Стальной наконечник вошел между ребер и прошил туловище насквозь. Херарддур опустился на колени и, задыхаясь, сжал выступающее у него из груди острие. Эдо уже был позади него. Он свернул чуть влево, давая простор для замаха правой руке; это выглядело так, словно он упражняется на тренировочном дворе на кочанах капусты. Клинок опустился вниз, лезвие вонзилось в шею валлийца, одним ударом отделив от тела голову с разинутым ртом, и послал ее в полет. Она приземлилась среди высокой травы, в то время как остальная часть трупа рухнула вперед.
Перед нами тянулась низкая каменная стена, а за ней мельница и река. Несколько запоздавших вражеских всадников скакали туда, побросав в спешке телеги и волов. Животные были напуганы звуком рога и массой надвигающихся на них лошадей, так что теперь разбрелись в разные стороны, не прекращая тревожно мычать.
Противник имел в запасе пару сотен шагов, но если Маредит с Ителем уже заняли свои позиции, это не имело значения. Скоро валлийцы должны были оказаться в зоне действия их боевых луков. Зажатые между двумя половинами нашей армии, они окажутся в ловушке и не смогут уйти.
Кровь бросилась мне в голову, когда я закричал:
— Вперед! За Нормандию!
Крик был подхвачен вдоль линии, когда мы пересекали луг. Несколько человек вырвались вперед меня, их лошади радовались открывшемуся перед ними простору. В обычных обстоятельствах я призвал бы их обратно в линию, но сейчас значение имела только скорость. Большая часть врагов не была обременена кольчугами и шоссами, как мы, и значит, их лошади несли меньший груз, чем наши, и постепенно увеличивали расстояние между нами. Они уже почти достигли подножия холма, на вершине которого их должны были ждать Итель и Маредит со своими людьми. Я только надеялся, что они уже на месте; теперь в любой момент из-за деревьев мог вылететь шквал стрел, потом из укрытия выйдут копейщики и сомкнут щиты в стену, а мы насядем на врага сзади.
Но стрел не было, как не было никаких признаков копейщиков, так что валлийцы продолжали улепетывать от нас.
— Быстрее! — кричал я изо всех сил. — Быстрее! Гоните лошадей!
Враги уже были на склоне за сотню шагов от зарослей, где должны были ждать наши валлийские союзники. Я сжимал ремни щита в одной руке, поводья в другой и молча молился Богу и всем святым: пусть полетят стрелы. Но их по-прежнему не было. Где же они? Может быть, валлийцы нашли лучшую позицию чуть дальше, хотя я не мог понять, где именно? За этим перелеском лежала широкая долина, где единственным препятствием для всадников была полоса колючего шиповника вдоль берега реки.
Копыта стучали по мягкой земле, взметая в воздух торф и камешки. Грива Найтфекса развевалась по ветру, мои щеки были мокры от влажного ветра, смешанного с моросящим дождем. Я ударил пятками в конские бока, пытаясь заставить его отдать последние крупицы сил.
— За Нормандию, — крикнул кто-то рядом со мной.
Я рискнул оглянуться и увидел Эдо с горящими от боевого азарта глазами, устремленными на всадников перед нами.
— За короля Гийома!
Это случилось так быстро, что сначала я даже не поверил. Залп черных стрел вылетел из чащи, но их серебряные наконечники смотрели на нас, а не на врага. Через в мгновение воздух наполнился свистом, почти одновременно одна стрела ударила в мой шлем, а другая вонзилась в землю под копытами Найтфекса, а затем они посыпались на нас дождем из десятков зарядов.
— Щиты! — услышал я чей-то крик.
Это мой собственный голос казался странно далеким, я даже не осознавал, что говорю.
Потом началась суматоха. Даже когда все было кончено, я с трудом мог вспомнить точный порядок произошедшего. Кто-то выкрикнул предупреждение, но оно пришло слишком поздно. Лошади визжали, когда сталь впивалась в их бока, и выкидывали всадников из седел. Некоторые из рыцарей замирали на месте, не зная, что делать, но это только превращало их в легкую мишень. Другие пытались справиться с лошадьми; животные поднимались на дыбы, в судорогах катались по взрытой копытами земле, смешанной с травой и кровью, калеча своих хозяев. В десяти шагах от меня стрела вонзилась в горло одному из рыцарей Уэйса, найдя щель под ремнем шлема. Он откинулся на круп коня и был мертв еще до того, как сполз на землю.