— Садитесь на лошадей, — сказал я стоявшим рядом Серло и Эдо, а потом крикнул громче, чтобы слышали все остальные. — По коням!
Я вытер клинок своего меча, прежде чем вложить его в ножны, а затем направился к участку у реки, где ждали наши лошади. Мои руки налились усталостью от убийств и тяжести кольчуги и щита, мышцы ног откликались болью на каждый шаг, но я знал, что этот бой еще далек от завершения. Снокк и Снебб помогли мне выпутать руку из ремней разбитого щита и отбросить его в сторону. Сломанный щит был только помехой в бою, потому что не давал никакой защиты, а только затруднял движения. Я поднялся в седло Найтфекса.
— Sceld, — сказал я ребятам. — Bring athme sceld.[19]
Снебб отошел, а Снокк передал мне деревянную флягу, наполненную водой. Я старался пить как можно быстрее, жидкость стекала вниз по подбородку и лилась на грудь кольчуги; закончив, я отбросил пустую флягу в сторону.
Рыцари стекались под знамена своих лордов, их лошади нетерпеливо фыркали. Среди них я видел людей всех возрастов: совсем молодые, наверное, недавно принесшие свои клятвы, с боевым голодом в глазах; несколько мужчин старше меня, чьи лица были отмечены рубцами прошлых сражений, у многих не хватало ушей или пальцев.
— Так что мы будем делать сейчас? — проворчал знакомый голос.
Я повернулся, это был Беренгар. Его лицо пылало, и он обзавелся новым порезом, который бежал по его щеке чуть выше линии челюсти. По крайней мере, подумал я, он показал себя полезным в бою, а не прятался в задних рядах за копьями других бойцов.
— А теперь мы идем в атаку. — Помахав рыцарям, которые входили в мой отряд, вернее тем, кто из них оставался на ногах, я закричал хриплым голосом. — Отряд, ко мне!
Валлийцы, отброшенные на склон хребта, начали собираться. Сила конной атаки заключается, в основном, в ее скорости и единстве удара, но она может быстро разбиться о плотную массу копий и щитов. Оправившись от шока первого столкновения, враг уже сомкнул стену против рыцарей графа Гуго, заставив их отказаться от атаки под угрозой окружения. Норманны отступали вниз по долине, где собиралось основное войско Волка: его пятьсот рыцарей, к которым мы могли сейчас добавить триста своих, которые оставались у меня по приблизительному подсчету. Итого восемьсот против в два раза превышающего по численности противника. Где-то среди них должен был быть лорд Роберт. Я спрашивал себя, где сейчас пехотинцы Волка, но потом взглянул на север и увидел ряды щитов и копий, спешащих присоединиться к нам; они были в миле от места боя. Должно быть, враг тоже заметил их и понял, что должен использовать свое преимущество прямо сейчас, чтобы получить шанс на победу. Они снова двинулись вперед, на этот раз бросив в бой все силы, спеша вниз по склону в поисках рыцарей Гуго, оттесненных от общей массы всадников.
— Защитим знамя Волка, — воскликнул я. — Вперед-вперед-вперед!
Остатки нашей армии выстроились в боевой порядок, и я махнул им, указывая в сторону левого крыла армии Вольфа, где линия щитов выглядела совсем тонкой и отчаянно нуждалась в подкреплении.
Я уже собрался пришпорить Найтфекса и вести людей в бой, как вдруг краем глаза заметил скачущих ко мне Ителя и Маредита с остатками своего войска. Оба выглядели усталыми, их волосы и лица были забрызганы грязью и кровью врагов, а может быть, и собственной, но в их глазах горела не знакомая мне раньше решимость.
— Держимся все вместе, — сказал я.
Принцы промчались мимо нас, и мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать другие крики и стук копыт:
— Пока мы вместе, у нас есть шанс встретить завтрашний день с головами на плечах.
Итель яростно покачал головой.
— У нас не будет другого случая убить узурпаторов, осквернителей Церкви и права, самозванцев. Они слишком долго отрицали наше первородство!
Опять они со своим первородством.
— Нет, — сказал я. — Если вы с вашими вассалами пойдете против Бледдина и Риваллона в одиночку, вы найдете только собственную смерть. Сейчас нам нужно сдержать врага, пока не подойдут копейщики графа Гуго, чтобы поддержать наши ряды.
— Мы пришли искать помощи вашего графа ФитцОсборна, чтобы изгнать захватчиков из наших земель, из Уэльса, — присоединился Маредит, его голос звучал чуть тише, чем страстная речь брата, но не менее решительно. — Мы молились об этом дне долгих семь лет. Теперь мы не отступим.
— Мы вонзим свои мечи в их животы, вырвем сердце из груди, — добавил Итель прежде, чем я успел вставить хоть слово. — Мы бросим их трупы собакам, а головы насадим на частокол в Матрафале. Мы поклялись убить их, и сделаем это сегодня, в этой долине, здесь, в Мехайне! — Он обернулся к своим людям. — Niae ladwynt![20]
Валлийские всадники, которых, возможно, осталось не больше двух десятков, взревели, как один. Может быть, они успели выпить вина в перерывах между схватками, а может быть, одного вида крови их убитых братьев по оружию оказалось достаточно, чтобы разбудить их боевую ярость.
— Нет, — резко сказал я и схватил Ителя за плечо, заставляя повернуться ко мне. — Послушай меня.
Он мгновенно вывернулся.
— Убери руку!
— Заткнись и слушай, — перебил я его. — Если мы хотим добиться успеха и пережить этот день, мне нужно, чтобы вы и ваши люди оставались со мной.
Я в отчаянии пытался поймать взгляд Маредита. Я надеялся, что будучи старшим из них, он скорее согласится с моими доводами.
— Вы ведь понимаете, что вас мало?
— Милорд, — вмешался Серло.
Он указывал вверх по реке на юг, откуда двигался отряд пеших воинов, посланных врагом, чтобы отрезать нам путь к отступлению. А потом я увидел развевающееся над ними знамя с грубо намалеванным изображением кабана.
— Это флаг Дикого Эдрика, — сказал Маредит. — Я уже видел его раньше.
Мне все равно, чей это был кабан, хотя, признаюсь, от этих слов дрожь пробежала у меня по спине. Если мы в ближайшее время не присоединимся к графу Гуго, его людей опрокинут, и все будет потеряно.
— Дайте клятву, что будете держаться рядом с нами, — сказал я обоим принцам.
С выражением недоверия и гнева Итель уставился на меня.
— Ты хочешь, чтобы сыновья Гриффидда, законные короли Уэльса, дали тебе клятву?
— Я хочу, чтобы вы оба поклялись.
Они обменялись несколькими словами на родном языке, которых я не мог понять. Маредит положил руку на плечо брата, пытаясь успокоить его, но Итель гневно стряхнул ее и сердито указал на меня пальцем. Щеки его горели ярче обычного, он произнес несколько коротких жестких слов, которые, как я догадывался, были проклятиями, но тогда старший брат повысил голос, и Итель, качая головой, отступил.
— Мы клянемся, — торжественно сказал Маредит, а Итель пожал плечами.
Я не понимал, то ли он с неохотой уступил нам, то ли собирался нарушить слово, но добиться от него большего я бы не смог. Мне оставалось только надеяться, что он не наделает глупостей. Он казался достаточно надежным воином и, насколько я успел заметить, во владении мечом был лучше большинства валлийцев; конечно, он был готов снова идти в бой. Тем не менее, все его положительные качества теряли цену, если ему не хватало воли обуздать свой нрав: если он позволит жажде мести взять верх над разумом, он потеряет жизнь.
— Помните о тех, кто рядом с вами, — добавил я, обращаясь на этот раз к своим рыцарям, а Маредит и Итель повторили мои слова своим teulu. — Не теряйте их из виду. Они будут защищать ваши фланги, как вы защищаете их. Держите строй, и, прежде всего, оставайтесь вместе!