Я обменялся последним взглядом с Понсом и Серло, а затем посмотрел вниз по линии на Уэйса и Эдо. Они неотрывно глядели на массу всадников под двумя львиными знаменами, возможно, уже представляя, что они будут делать, когда наши ряды сойдутся, повторяя в уме приемы боя и выискивая слабые места во вражеском строю. Внезапно Эдо перекрестился, чего с ним почти не случалось перед боем, и холодная рука предчувствия сжала мое сердце.
Я попытался избавиться от сомнений, повернулся и, освободив свой меч из ножен, поднял его к небесам:
— За Святого Уана! Вперед!
— Cymry, — выкрикнули валлийские принцы, и их люди дружно подхватили этот крик. — Cymry!Cymry!
Я вонзил шпоры в бока Найтфекса и поднял его с места в галоп. Наши судьбы больше не принадлежали нам, мы передали их в руки Бога, и я молился, чтобы он благополучно провел нас через испытания.
В сражении часто наступают моменты, когда воля целиком подчиняется инстинктам тела, именно это произошло со мной. Я помнил неприятный запах вспоротых кишок, отрубленных рук и ног, разбросанных по лугу, жжение, наполнявшее мою грудь с каждым новым вздохом, холодный ветер, пронизывающий мою кольчугу и одежду под ней, неприятное ощущение, с которым холодный дождь жалил мое лицо, едкость смешанного с водой пота, стекавшего мне на глаза, грохот копыт, окровавленную траву, стремительно летящую подо мной, когда кони поднялись в галоп. Совсем недалеко, справа от нас я увидел черно-золотое знамя лорда Роберта, и почему-то его вид наполнил меня новыми силами.
У подножия холма бесчисленная орда валлийцев и англичан напирала на рыцарей Вольфа. Львиные знамена Риваллона и Бледдина реяли в центре, в самом сердце ближнего боя, в то время как остальные — легко вооруженные копейщики и стрелки, которые не имели даже шлемов и кожаных курток, чтобы защитить себя — старались проломить фланги Гуго.
Не сбавляя скорости, мы ворвались в этот хаос. Широкие ряды врагов разбились об острие нашего отряда, словно волны о скалу. Копыта опускались на деревянные щиты, отбрасывая валлийцев назад, крошили ребра и черепа; мой клинок блистал серебром, когда я с силой врубался в шеи и плечи, погружал его острие в лица и груди противников. Мы продвигались все глубже и глубже в тело вражеской армии, пока не оказались среди них и не позволили нашей ярости разойтись широкими кругами, повсюду сопровождаемыми звоном мечей. Кто-то из валлийцев выходил против нас с копьем и щитом, другие метали дротики, в то время как остальные, вооруженные луками, выстроились в линию выше по склону, осыпая нас ливнем колючих стрел. Так как мы уже были рассредоточены, большинству из этих выстрелов не удавалось поразить цель, стрелы безвредно падали в торф, но пару раз мне пришлось вскинуть щит, чтобы помешать острой стали вонзиться в мою шею.
— Идут! — взревел Уэйс у меня над ухом, я обернулся и увидел, что одно из львиных знамен плывет в нашу сторону. Их король со своими teulu, пятьюдесятью или шестьюдесятью хорошо вооруженными всадниками двигался к нам, чтобы поддержать своих пеших воинов, поднять их дух, окружить и перебить нас.
— Riwallawn Urenhin, — скандировали они.
Сквозь скрежет стали и крики умирающих я слышал только их голоса и эти два слова:
— Riwallawn Urenhin!
Имя я узнал, и достаточно слышал валлийский язык, чтобы понять смысл второго слова. Король Риваллон. Тот самый сукин сын, который был виноват в набегах на Эрнфорд. В опустошении моей усадьбы и смерти моих людей. В убийстве Лифинга. Я едва мог разглядеть его за спинами вассалов, так плотно окружали его защищенные кольчугами слуги. Он был меньше и ниже ростом, чем я ожидал, и не выглядел слишком грозным, но первое впечатление вполне могло обмануть меня. Красные усы украшали его лицо, а поперек шлема бежал гребень с черными перьями, несомненно, чтобы выделить его среди его людей.
Такая тактика, казалось, сработала, потому что увидев своего короля на коне, враг начал восстанавливать боевой дух. Они сплотили ряды и сомкнули щиты в стену. С каждой минутой петля все туже затягивалась вокруг нашей шеи. Я снова посмотрел в сторону севера, где наши пехотинцы уже были ближе, но все-таки недостаточно близко, расстояние между нами сократилось до половины мили. Похоже, у них не было шанса добраться до нас вовремя. Если мы не предпримем срочных мер, то можем во второй раз за сегодняшней день оказаться в ловушке, и уже не выбраться из нее. Граф Гуго и лорд Роберт сражались, чтобы сдержать вражью орду, и я понимал, что если мы надеемся дождаться подхода наших стрелков, нам надо снова собраться в единый кулак.
— Ко мне! — сзывал я рассредоточенных вокруг рыцарей, пытаясь собрать их под свое знамя. — Отряд, ко мне!
Этот призыв был обращен к Эдо, Уэйсу, Беренгару и другим баронам, а так же к нашим союзникам валлийским принцам Маредиту и Ителю.
Но их уже не было рядом. С громко бьющимся сердцем я оглянулся, и обнаружил, что змеиное знамя летит через усеянное трупами поле. У меня даже живот свело от злости. Они пренебрегли моим приказом, нарушили свою клятву и, вместо того, чтобы следовать за нами, уже неслись, позабыв о своих скудных силах, к Риваллону и его телохранителям. Их кровожадный рев заглушил грохот битвы, когда они с обнаженными мечами бросились на ненавистного врага.
— Cymry! — Взывали они друг к другу.
Этот крик привлек внимание лучников, которые развернули свои ряды, чтобы плотными залпами стрел оказать поддержку своему королю.
— Cymry, Cymry, Cymry!
— Назад! — Кричал я им вслед, но все было напрасно.
Либо они не слышали меня, либо не хотели слышать, но они не остановились.
Громко ругаясь, я натянул поводья Найтфекса. Свита принцев была слишком малочисленна, чтобы бросить вызов свежим войскам во главе с их врагом и соперником. Вместе мы имели шанс на успех, но разделение наших сил не сулило ничего, кроме поражения. И все из-за их себялюбия, глупости и безрассудства.
— Сукины дети, — сказал Понс, когда его конь поравнялся с моим.
Стоящий по другую руку от меня Серло был мрачнее тучи.
— И что теперь?
В такие моменты действительно решается судьба сражений. Какое бы решение не принял я сейчас, я должен был принять его быстро и твердо держаться своих намерений.
— Идем за ними, — хмуро сказал я и ударил пятками в бока Найтфекса.
Враги перед нами вызывали нас прийти и умереть на их копьях, но я повернул Найтфекса вправо, в сторону львиного знамени и подпрыгивающего под ним шлема с черным гребнем.
— Мы примем бой от короля валлийцев!
Я пристально смотрел, как Риваллон ап Кинвин и его люди встретились с сыновьями Гриффидда; каждая из сторон стремилась ударить копьем в грудь или шлем противника, чтобы выбить его из седла, а потом добить мечом или краем щита. Бойцы с обеих сторон падали на землю, летели щепки, когда лезвия клинков вонзались в щиты. Даже тяжелораненые стремились подняться и продолжить бой, присоединившись к пешим воинам, в то время как их менее удачливые собратья погибали под конскими копытами, пока пытались встать на ноги или отползти в сторону.
Коленом к колену мы мчались в сердце сражения: сквозь дождь, через поле, усеянное трупами, через лужи, покрасневшие от крови там, где она смешалась с дождевой водой. Я больше не знал, сколько нас осталось вообще; все, о чем я заботился, это не выпустить из виду черный гребень под алым львом. Впереди бушевала схватка, валлийцы бились с валлийцами, и я уже не мог отличить союзника от противника. Ни одна из сторон не пыталась держать строй, вместо этого они бросались на любого, кто попадался им на пути, позабыв о дисциплине и выдержке, потому что ярость и долгие годы соперничества взяли верх над осторожностью.
— Будьте рядом, — призвал Уэйс нескольких из рыцарей с левого фланга, которые вырвались вперед остальных, разгоряченные жаждой убийства. — Оставайтесь с лордом Танкредом!
И наконец я увидел их: братья Итель и Маредит в сияющих золотом шлемах, скакали бок о бок с высоко воздетыми к небу мечами прямо на усатого Риваллона, который непостижимым образом оказался посреди бойни почти один, всего лишь с четырьмя телохранителями. Обе стороны встретились, их сталь запела, когда клинок столкнулся с клинком.