– В Новом восточном блоке нервничают, потому что мы сидим тихо. И правильно делают, да? Нет сомнений, что они мечтают поймать со своих спутников одно из скоростных пятнышек. Цель близка, Харкорт. Я уже предвкушаю, как США снова станут защищать мир. – Он держал голову очень прямо. – Мы восстановим равновесие. Положим конец нарушениям прав человека и поможем всем тем, кто задыхается в мертвой хватке Жи Сюнди. Мы возродим уровень американской жизни.
Он сделал паузу: ей показалось, что он чего-то ждет. У нее есть возможность сказать нечто столь же поэтичное и патриотическое.
– Мы это… сделаем, – выдавила она из себя. – Не проблема.
Господи!
Кейл расхохотался: его смех поднимал настроение. Его пепельно-седые волосы тряслись. Они всегда были чуть длиннее уставного и, казалось, доказывали, что он единственный человек, способный возглавить военную академию, полную подростков, которые настолько увлеченно сражаются друг с другом, что на мысли о вполне реальной войне, маячащей на горизонте, у них почти не остается времени.
– Сильф прекрасный хирургически точный пилот, но она не из тех, кто способен перехитрить беспилотники. Именно ты докажешь, что разум всегда побеждает механизм.
Чейз дотронулась до виска, словно ей нужно было убедиться в том, что там действительно есть мозги.
Глаза у Кейла снова блестели.
– Просто будь собой, Харкорт. Ну… не таким импульсивным вариантом себя.
Она кивнула.
– Иди, вылези из комбеза. Отдохни. – Он снова пересел в свое рабочее кресло. Его голос смягчился. – Ты меня серьезно напугала своей выходкой, но… если ты эти слова кому-нибудь передашь, я от них откажусь… маневр был отличный. – Он снова склонил голову над книгой, которую читал, когда она вошла. – Свободна, кадет.
Она попыталась не ухмыльнуться. Не получилось.
5. Ножи в телефонной будке: Опасное сближение с Сильф
Чейз обожала Парк. Свежий аромат деревьев наполнял легкие при каждом вдохе, каблуки отбивали по кирпичной дорожке энергичный ритм.
Рядом с островом Банкс начинался арктический шельф, но центром «Звезды» была застекленная оранжерея, которая должна была создавать атмосферу кампуса в умеренном климате. Вот только деревья были чересчур прямые и стояли на расстоянии нескольких шагов друг от друга на территории размером в пару футбольный полей. Пиппин называл их растительными солдатами, готовыми к бою. Жаль, что он не ошибался. Казалось, угроза войны ощущалась везде – даже в садовой планировке.
Мышцы у Чейз запредельно устали, но она перешла на трусцу, а потом и побежала по-настоящему. Идентификационные жетоны постукивали друг о друга у нее на груди: резиновые глушители лишали их обычного металлического бряцания.
«Отдохни», – сказал ей Кейл.
Люди вечно предлагают такое, словно ничего нет проще. Просто ляг. Расслабься. Поваляйся.
Как же!
Стоило Чейз остановиться – и на нее наваливался мир. Она давно научилась убегать от самых неприятных истин. До «Звезды» ей удавалось убежать от отцовской тени и материнского невнимания – в буквальном смысле этого слова. К двенадцати годам она могла быстро пробегать больше трех километров. Такая выносливость привлекла к ней внимание «Звезды», а теперь ее стойкость и способность уклоняться превратили ее в отличного пилота. И, если быть честной, в довольно паскудную личность.
Окружающие – и даже Пиппин – никак не могли взять в голову, что Чейз знает о своей репутации. Просто такая ограниченность была ей нужна гораздо больше хорошего отношения. Ей нужна была устремленность к цели. До Пиппина это не доходило. Музыка и литература занимали его намного больше, чем любой элемент реальности. Может, в этом заключался один из плюсов умственного развития на уровне гениальности: он отлично чувствовал себя на военной службе, уткнувшись носом в фантастический роман и включив через наушники что-нибудь из Малера. Чейз иногда задумывалась, не пытается ли он постоянно отвлекать себя от того, где он находится.
Пока она бежала, солнечные лампы мигали, словно огни ВПП. Ее ноги громко стучали по кирпичам. Вокруг никого не было. Время было уже позднее, а завтра рано утром ее ждали занятия. Тем не менее она не могла вернуться к себе в комнату. Пока не могла.
Что-то занозой сидело у нее в голове и размахивало красным шлемом – и хотя она ощущала себя быком, уставившимся на красную тряпку, устоять у нее не получалось. Сначала Пиппин так странно реагировал на то, что они видели. Потом диспетчерская отмела ее слова. Практически назвав ее психом. И вдобавок к этому Кейл странно себя вел: укорял и отвлекал. Что-то происходит!