Собрание должно было состояться в сельском клубе, который находился в бывшем барском имении. Помещение было достаточно большим, потому его разделили на две половины. В одной был клуб, в другой – школа, а сбоку пробили двери, где в одной комнате обосновался сельсовет; вторая, с обтрепанными и потрескавшимися стенами, пока что пустовала – там складывали бумаги, краску и красную ткань для лозунгов, а в углу примостились метла, несколько лопат и лежали дрова. К собранию написали лозунг «План во двор, а хозяин – домой!» и вывесили над сценой рядом с портретом Сталина. Таково было распоряжение Ивана Михайловича, который недавно ездил на совещание в район и где-то заприметил такую надпись. На сцену вынесли большой стол, накрыли красной материей. В ведро с песком воткнули древко с красным знаменем, поставили заранее на сцене, а перед собранием расставили на столе лампы для освещения и графин с водой – тоже нововведение Ивана Михайловича.
Постепенно помещение наполнялось человеческими голосами. Крестьяне подходили, здоровались, усаживались на длинные скамейки. Мужчины пыхтели папиросами и негромко переговаривались между собой, обсуждая погоду. Иногда кто-то бросал шутку, и все взрывались смехом. Женщин и девушек было намного меньше. Девушки шушукались, строили глазки группе ребят, женщины обсуждали то стельную корову, то детей, которые с первыми холодами начали простужаться. Одна из женщин достала сумку жареных подсолнечных семечек, к ней потянулись руки, разобрали по горсти, и полетела под ноги скорлупа. Между рядами бегала неугомонная детвора, гоняясь друг за другом, но детишек было немного – не у всех имелась обувь, чтобы в такое ненастье выйти на улицу. Дети притихли, как только в помещение зашел чекист. Еще бы! Он был одет в кожаную блестящую куртку, от него пахло одеколоном, но не это привлекло внимание детей. На поясе у мужчины висела кобура, из которой выглядывал наган. Мальчишки зачарованно, с разинутыми ртами рассматривали оружие.
– А он настоящий? – спросил самый маленький, тыча пальцем на наган.
– А то! – степенно сказал старший. – Конечно, настоящий! – прибавил он и надвинул малышу картуз на глаза; все мальчишки засмеялись.
– И патроны в нем есть? – спросил неугомонный малыш, поправив на лбу картуз.
– А как же! Не кукурузой же он заряжен! – объяснил старший, и все вновь засмеялись, поддерживая друга.
– А в кого он будет стрелять? – снова поинтересовался любопытный малец.
– Во врагов. В кого же еще?
Мальчишка на мгновение умолк, не совсем понимая, где же эти враги, в которых нужно стрелять.
– Вот если бы он дал мне пострелять! – вздохнул малыш.
– Так пойди попроси.
– Не даст! А если бы дал, то я выстрелил бы в деда Панька, за то что он меня крапивой отхлестал за те два яблока, которые я осенью украл прямо у него из-под носа! – сказал парнишка, опять вызвав смех.
– Замолчите! – прикрикнул кто-то из мужчин, и мальчишки побежали в конец зала и примостились на полу под стеной. В это время на сцену вышли несколько человек и сели за стол.
Кузьма Петрович встал, и шум понемногу утих. Щербак осмотрел присутствующих. Клубы сизого дыма окутывали притихших на скамьях людей. На него смотрели сотни крестьян – кто с интересом, кто насмешливо, кто с недоверием.
– Товарищи! – начал свою речь Кузьма Петрович. – Спасибо вам, что нашли время и приняли предложение прийти на собрание. Во-первых, позвольте представить, если еще кто-то не знает, оперуполномоченного от ГПУ, коммуниста, честного и уважаемого человека Лупикова Ивана Михайловича, – сказал он, и помещение взорвалось хохотом, потому что кто-то из мужиков сразу озвучил по-новому фамилию чекиста, прибавив «за» впереди слова. Иван Михайлович побагровел. Каждый раз к его фамилии цепляли спереди это «за», отчего она становилась до хохота смешной и обидной. Кузьма Петрович выдержал паузу, похлопал в ладоши. К нему присоединились аплодисменты из зала.
Иван Михайлович поднялся, кивнул головой, а Кузьма Петрович объявил первый пункт повестки дня – выборы нового председателя сельского совета. Кандидатура Максима Игнатьевича Жабьяка была поддержана единогласно, то ли потому, что была им предложена, то ли действительно все были согласны, то ли этот вопрос меньше всего всех интересовал. По второму вопросу Кузьма Петрович предоставил слово Ивану Михайловичу. Начал он речь с невыполнения крестьянами планов хлебозаготовок. Долго рассказывал, как важно для государства выполнение плана, потому что «страна на вас возлагает надежды и не допустит саботажа ни в какой форме».