— Давай.
Колтон укладывается, загружает запись с веб-камеры, затем берет меня за руку и ведет через верхний уровень клуба в нашу комнату. Оказавшись внутри, он раздевает меня донага, снимает одолженную рубашку и бросает свою одежду, увлекая меня в постель.
— Ты больше, чем моя маленькая королева, — произносит он после нескольких минут комфортной тишины. — Ты моя богиня.
Мое сердце загорается ярким светом, когда он прослеживает татуировку Никс на моей грудной клетке.
— Знаешь, почему мне нравится богиня ночи? — шепчу я.
Он заинтересованно хмыкает, проводя рукой по моим чернилам.
— У моей бабушки была большая книга по мифологии. Я увлеклась ею, когда была маленькой, и любила перелистывать истории. — Мое сердце замирает от тоски по ней. — Она поощряла мою любовь к мифологии и покупала все эти книги. Там были иллюстрации, и одна из них, с изображением Никс, покорила меня. В том, как она была изображена, было что-то такое, что меня поразило. Это резонировало со мной. Я не понимала почему, пока не стала старше, но мне кажется, что ночью я сияю, как она. Под покровом темноты все, что я хочу, становится возможным.
— Я был прав. — Его губы находят мой лоб, и он притягивает меня ближе.
— В чем?
— Ты богиня. Моя Никс. И ты моя, детка. Вся моя.
Я прикусила губу.
— Это делает тебя моей?
— Чертовски верно.
Трепет удовлетворения наполняет мою грудь. Я имитирую его тон.
— Хорошо.
— Мм, мне нравится, как ты владеешь собой, детка. У меня прямо мурашки по коже. — Он кладет мою руку на свое сердце, затем опускает ее к своему члену. — И здесь. Приятные мурашки по моим яйцам.
Я фыркаю.
— Боже мой.
— Серьезно.
— Я не могу с тобой.
— Тебе это нравится, — бросает он вызов наглым тоном, от которого у меня сводит живот.
И да. Я просто могу.
Колтон проводит легкими поцелуями по моему лицу, вызывая мягкую улыбку. Я поворачиваюсь на бок, и он притягивает меня к себе. Между нами нет ни сантиметра пространства, и он окутывает меня своими объятиями, своим запахом, своей ощутимой привязанностью.
Вот каково это, когда мое сердце принадлежит кому-то другому. Это пугает, это то, чему я так долго сопротивлялась, но мне это нравится. Я знаю, что все хорошее временно. Меня не волнует, что они никогда не продлятся, потому что я хочу держаться за это. Не хочу отпускать это. Не хочу отпускать его, когда он быстро стал тем, кого мое сердце признает жизненно важным для моего выживания.
Мое сердце принадлежит Колтону, а его — мое. Я буду бороться за это до последнего вздоха.
30
КОЛТОН
Запись, сделанная камерой с кнопкой Рэна в ночь встречи в Музее Основателей, идет с паузой на экране моего планшета, пока все мы сидим в подвале на совещании по стратегии. Все почти как в старые добрые времена в нашем первом Гнезде. Почти, но не совсем.
Я сижу на конце силовой скамьи, Куинн сидит на стуле рядом со мной, Айла и Роуэн недалеко от меня, делят другую скамью для тренировок. Джуд опирается на канаты боксерского ринга, а Рэн ходит между нами взад и вперед. Леви прислонился к одному из опорных столбов, вертя в пальцах нож.
Этот чертов клоун, возглавляющий тонкую иерархию Общества королей, чертовски меня достал. Мы с Куинн сопоставили всех в этой комнате с видными игроками среди самых богатых семей Торн-Пойнта, но мы не можем подтвердить, является ли он Уэстли Снайдером. Мы только гадаем методом исключения.
За последние полтора месяца мы создали хаос для членов Королей, приходя к ним один за другим. Мы побеждаем направо и налево, разрушая их бизнес-империи, бросая вызов их самопровозглашенным коронам, чтобы править городом, и раскрывая их скрытые преступления и самые темные секреты.
Это потрясающее чувство. Но что меня беспокоит, так это то, что из всего, что мы узнали об Обществе королей, они чертовски любят драматизм. Бал-маскарад, скрывающий замок с карнавальным лабиринтом, чтобы отделить членов общества от нечленов, театрализованное собрание под Музеем Основателей, чертовы символы и подсказки, указывающие на их существование, расставленные по всему кампусу, по всему городу, прячущиеся на виду.
Так почему же они ждут, чтобы ответить нам?
Неужели они действительно настолько высокомерны в своей вере в то, что все карты в их руках, что не видят в нас угрозы, которую нужно приручить? Они практически приветствовали нас, пригласив посмотреть, кто там, в тени, посягает на наши интересы. После того, как мы наплевали на это приглашение, почему они так легко сдались?
Знаю, что я хорош в своем деле — черт, даже лучше с Куинн на моей стороне — но я ожидал, что на нашем пути встанет более серьезный вызов.
Вид Короля в маске на экране планшета заставляет меня нахмуриться. Это должен быть Снайдер.
Мы уверены, что именно он обычно прикрывает беспорядки Королей, и кроме тех файлов, которые я собрал за пять лет, я не могу найти ничего, что можно было бы на него повесить. Можно предположить, что если он так хорош в стирании этих беспорядков, то он сделал то же самое для своих собственных секретов. Он как чертов призрак.
Мне не нравится ждать, что ботинки упадут с неба, чтобы нанести нам удар, когда мы меньше всего этого ожидаем, но кислота, накапливающаяся от беспокойства о том, когда наступит неизбежное, также может вызвать у меня язву.
Рэн поворачивается ко мне.
— Как у нас обстоят дела с подготовкой к битве с моим отцом?
— Почти готовы. У нас уже есть хороший кусок его конгломерата. Все, что было доступно для публичной торговли, я прибрал к рукам.
Рэн холодно ухмыляется.
— Он не заметил, что его драгоценная империя ускользает из его рук?
Качаю головой, жестом указывая на отчет по акциям. Мы близки к 50% контролю с акциями, которые я выкачиваю. Куинн взломала брандмауэры протокола безопасности главной зонтичной корпорации, что позволило нам проникнуть в систему и замести следы.
— Я сделал так, чтобы он не видел, сколько он теряет со своей стороны, пока не станет слишком поздно. — Драматично шевелю пальцами. — Финал будет за тобой, здоровяк.
— Хорошо. — Рэн опускает голову, глядя на цифры. — Я хочу сделать это как можно более болезненным для него.
— А что насчет моего дяди? — Подсказывает Леви, открывая и закрывая один из своих ножей со злобным щелчком.
— Мы хотим создать иллюзию, что он находится там, где нам нужно, — говорит Рэн. — Он знает о слухах о нас и о том, на что способен Леви.
Леви кивает.
— Он постоянно намекает, что это прикрывает усилия Пиппы по обвинению меня как подозреваемого в деле Левиафана.
— Подождите, — говорит Куинн. — Это ты?
Айла прикрывает рот, чтобы скрыть свой изящный смех.
— Я до сих пор не могу поверить, что читала тебе ту статью в студенческом союзе, когда мы обедали в кампусе, а ты только хмурился на меня, пока я рассуждала о морских существах.
Леви бормочет что-то слишком тихо, чтобы мы могли услышать, опустив подбородок, чтобы скрыть подрагивание губ. Он раздраженно хмыкает.
— Это не имеет значения. Рэн прав. Мы должны заставить его поверить, что у него нет выхода. Это наша единственная надежда обмануть его. Если он будет чувствовать давление, которое мы оказываем, он скорее всего сорвется. Мы должны использовать все преимущества, чтобы выиграть у него.
— Наш лучший вариант — позволить ему говорить, — предлагает Джуд. — С его высокомерием он сам завяжет себе петлю, пока верит, что выйдет победителем. Так было много лет, так что он не будет думать, что мы преуспеем.
— Он всегда хвастлив. — Говорит Рэн. — Это выходит за рамки подслушивания в его офисе в надежде, что он что-нибудь скажет. Думаю, мы можем помочь ему, если подсунем ему что-нибудь незаметно. Это может развязать ему язык и стимулировать его потребность хвастаться.