Шарроукин представил, как Велунд окружает себя энтоптическими изображениями корабельных помещений.
– Подсоединись к моим доспехам, – сказал Шарроукин. – Взгляни на то, что вижу я.
Визор Велунда с щелчком подключился.
– Готово, – произнес Велунд. – Только отключись заранее, если решишь растворяться в тенях. Я чуть не ослеп, когда в прошлый раз испытал это по связи.
– Понял. Что у тебя есть по «Железному сердцу»?
– Заказан в 808.М30, на десятом году Великого крестового похода, по терранскому звездному времени, – ответил Велунд. – Закладка киля была произведена в десятый месяц десятого года.
– Символично.
– Некоторые говорят, что это добрая примета, – заметил Велунд.
– Я бы согласился, если бы верил в подобные вещи, но я все-таки надеялся на более полезную в данный момент информацию.
Велунда это не остановило.
– Пустотные испытания начались через шесть лет после закладки. На службу поступил девять месяцев спустя. Два века высших почестей, включая трофеи, взятые на Гардинаале, а также при приведении к Согласию Сто пятьдесят четыре Четыре и Разбросе Диаспорекса. В реестре Десятого легиона указан как занимающий авангардную позицию в карающем флоте Горгона, направлявшемся к Исствану-V. Записей о «Железном сердце» после Исствана нет.
– Неудивительно.
– Согласен, – ответил Велунд. – Что ты надеешься найти?
– Не уверен, – сказал Шарроукин,почти не слыша иных звуков, кроме плазменного сердцебиения корабля. Заброшенность ощущалась на физическом уровне. – Он похож на выработанный рудник Ликея.
– И где все? – раздался в шлеме голос Велунда.
– Я как раз об этом подумал, – ответил Шарроукин, направляясь в глубины корабля.
Велунд сопровождал осмотр корабля, производимый через шлем Ворона, комментариями. Шарроукин не отвечал, сосредоточившись на уроках, полученных в самых темных местах Шпиля Воронов.
– Впереди должен быть осевой коридор.
Шарроукин кивнул, увидев, что проход расширяется и превращается в сводчатый нарфик с железным решетчатым полом и стенами, покрытыми листовым металлом. Шпангоут был совершенно новым и выглядел как сварная арка из стали, поднимавшаяся из-за пола почти под самый потолок.
– Ты видишь?
– Вижу, – подтвердил Велунд. – Повреждения от бортовых выстрелов. И взгляни на другие стены. Кратера от масс-реактивных снарядов.
– Бортовые залпы с малого расстояния, а потом их взяли на абордаж.
– На Исстване этому многие подверглись.
Шарроукин снова кивнул. Немногим кораблям удалось выскользнуть из ловушки предателей, да и те немногие, кто прорвался сквозь блокаду и избежал преследования, как правило, представляли собой едва работавшие развалины.
– Тяжелый бой выдался, судя по количеству следов от выстрелов, – сказал он.
– Медузон говорил, что его флагману досталось от Сынов Гора, – напомнил Велунд. – И явно был слишком сдержан в оценке ущерба.
– Им повезло, что они выжили.
– Вопрос выживания у Железных Рук не от везения зависит, – ответил Велунд.
Шарроукин улыбнулся, но улыбка пропала с его лица, когда он почувствовал присутствие других людей. Он прыгнул на стену, перескочил к воздуховоду на потолке и скользнул в перфорированный кабельный тоннель.
– В чем дело? – спросил Велунд.
Шарроукин уже следил за коридором сверху, когда появилось три воина – три темных силуэта на фоне голой стали восстановленных переборок. Их доспехи скрипели и шипели, однако они двигались с уверенной развязностью солдат, уверенных в своей безопасности.
Один был вооружен мелтаганом, другой – волкитным разрядником. У третьего было оружие, Шарроукину не знакомое: какая-то цилиндрическая конструкция с многочисленными стеклянными стволами, в которых потрескивало лазурное пламя. Они остановились в нарфике, как будто что-то искали, и Шарроукина охватило четкое ощущение, что они знали о нем.
– Как... – начал Велунд, но Шарроукин оборвал связь.
Окружавшие его тени разрослись, стали темнее самой черной ночи, словно окутали его, радостно заключили в сажные объятья. Во всяком случае, Шарроукин знал, что так будет казаться тому, кто все же сумеет его увидеть.
Растворявшийся во тьме становился одним целым со тьмой, подчинял себе черноту и скрывался за ней. В ней было холодно и пусто, ибо она пришла из времен, когда света не было. Годы тренировок в глубочайших шахтах родной планеты подарили Шарроукину родство с темнотой, подобным которому могли похвастаться немногие за пределами его легиона. Слепая жизнь под землей, где черные скользкие создания поджидали за каждым углом, быстро учила воина искусству прятаться.
Он стал призраком, эхом движения, намеком на присутствие. Один из Железноруких поднял взгляд, но тут же отвел его: и глаза, и сознание говорили ему, что он не увидел ничего необычного.
Скоро трое воинов ушли вперед, и Шарроукин переполз в боковой тоннель, чувствуя, как тьма утекает прочь. Убедившись, что никого нет, он выбрался из воздуховод и спрыгнул на палубу, приземливший с глухим, едва слышимым стуком подошв об металл.
– Должен признать, ты неплох, – раздался голос в конце коридора.
Шарроукин развернулся, присел и на автомате потянулся к пистолету. Рука остановилась в миллиметре от рукояти, когда он узнал широкоплечий силуэт.
– Мой корабль зубами и когтями дрался за свою жизнь после Исствана, брат Шарроукин, – произнес Шадрак Медузон. – Неужели ты думал, что я не замечу лазутчика?
Глава 7
ПУСТЫЕ УГРОЗЫ. ПОД ЧУЖИМ ФЛАГОМ. ЛУЧШИЙ В СВОЕМ ДЕЛЕ
– Вас обоих надо в карцер бросить! – рявкнул Тиро, вышагивая по металлическому настилу посадочной палубы. Велунду хватило приличия сделать виноватый вид, Никона Шарроукин же умудрялся одной лишь позой выражать беспардонное равнодушие.
– Он меня не удивляет, – продолжал Тиро, – но ты, Сабик? Что скажешь в свое оправдание?
– Скажу, что действия брата Шарроукина следует оценивать как разумную осмотрительность.
– Что?
– Он просто хотел убедиться, что капитан Медузон сказал нам правду.
Тиро взглянул на Шадрака Медузона, который привез нарушившего границы Ворона на борту «Маллеус Феррум». Капитан клана Сорргол выглядел невозмутимо, и покрытое шрамами лицо ничем не выдавало его отношения к происходящему. Был ли он зол из-за того, что в его честности усомнились, или смотрел на все это так же, как Велунд?
– Ты не доверяешь словам брата-Железнорукого?
– А ты доверяешь? – парировал Велунд. – Ты хочешь верить, что капитан Медузон – наш союзник, но этого недостаточно для того, чтобы он им стал.
Тиро ожидал, что Медузон оскорбится в ответ на уязвленную честь, но покрытый шрамами воин молчал.
– И нашел он что-нибудь? – поинтересовался Тиро, не считая нужным обращаться к самому Шарроукину.
Велунд покосился на Гвардейца Ворона, продолжавшего смотреть прямо перед собой.
– Нет, – ответил он.
– Тебя следовало бы лишить всех званий, разжаловать в рядовые.
– Я слышал, Железные Руки не бросаются пустыми угрозами, – произнес Шарроукин.
Тиро с трудом сохранял спокойствие. Он пережил худшие кошмары, которые галактика только может наслать на человека, но Шарроукин даже не моргнул. Черные глаза Гвардейца Ворона смотрели на него в ответ, и Тиро видел в них отражение собственного непреклонного характера.
– Что ты сказал?
– Не стоит бросаться угрозами, если не собираешься их выполнять.
– Ты думаешь, я этого не сделаю?
– Я знаю, что не сделаете.
– И почему же?
– Я вам нужен, – ответил Шарроукин. – Я лучший в своем деле, и у вас на борту больше нет таких, как я.
– Мне нужен кто-то, кто не способен подчиняться приказам? Мне нужен воин, устанавливающий собственные правила боя и поведения?
– Да, – ответил Шарроукин. – Именно так.
– Он прав, Кадм, – вмешался Шадрак Медузон. – И я бы в аналогичных обстоятельствах сделал то же самое.