– Давай, чтоб тебя! – рявкнул Нурос.
Медузон снова дернул руку.
– Начать эвакуацию! – скомандовал он. – Пошли!
Шадрак потянул изо всех сил. В руке вспыхнула боль, раскаленная добела.
Он почувствовал, как рвется плоть и подаются крепления импланта.
Выдернув руку из груди Сальбуса, Медузон оставил внутри аугметическую кисть.
Потеряв ещё один корабль, лоялисты вышли из пустотного боя и совершили прыжок на критических скоростях. За собой они оставили полуразбитый вражеский флот и ореол разрушенных, пылающих корпусов.
Джебез Ауг не погиб. В результате удара по мостику железный отец потерял правую руку и ногу, получил разрыв нескольких внутренних органов. Но он выжил.
– Со временем оправится, – сказали Шадраку апотекарии, – но на это уйдут месяцы, и к концу восстановления в нем останется ещё меньше плоти.
Медузон сидел у изголовья Ауга, глядя, как мерцают мониторы с жизненными показателями.
Джебез пошевелился.
– Шадрак... – слабо улыбнулся он. – Принес мне голову?
– Я потерпел неудачу, военачальник, – ответил Медузон. – В другой раз.
– Сегодня мы немного отомстили им, – пробормотал Ауг.
– Слишком слабо, и заплатили ужасную цену. Но мы только начали, и, по крайней мере, поняли, что делать дальше. Мы поняли, каково это – быть расколотыми, и по какому пути нужно идти, чтобы принести возмездие врагу.
– Единое, сосредоточенное командование, – произнес железный отец.
– Да, верно. Для нашего отряда, и для любого разбитого соединения, подобного нам. Но не только это. Мы должны научиться сдерживать себя. «Тактические ограничения». Бить и отходить, не забываться, не верить в несокрушимую силу легиона, как прежде. Нужно изучать тактики и методики тех, с кем нас свела судьба, и уважать их. Нужно взять нашу железную волю и сплавить её с характерами тех, кого раскололи так же, как и нас. Нужно смешать нашу сломленную силу с иными сломленными силами, чтобы выковать новый, цельный клинок.
– Слова истинного военачальника, – прошептал Джебез.
– Мой господин, я капитан десятой роты, и ты ещё жив.
– В некотором роде, – улыбнулся Ауг. – Шадрак, я ещё долго не смогу командовать, а ближайшие дни станут решающими. Иерархия должна быть постоянной и неизменной. Необходима преемственность власти.
– Да, но...
– Шадрак, ты знаешь, что это правда. Ты всегда был более способным тактиком, чем я. Признай мою правоту и не противоречь мне. Я слишком слаб, чтобы поколотить тебя и заставить подчиниться.
Медузон улыбнулся. Это была первая его искренняя улыбка за долгое время.
– Признаю, ты прав, – ответил терранец. – Но заявляю под запись, что никогда не просил о командовании.
Джебез кивнул.
– Это будет записано. Шадрак, те, кто стремится командовать, редко подходят для этого лучше других. После Исствана ты доказал, что являешься самым дальновидным из нас. У каждого времени свои герои. Каждый герой появляется в свое время. Сейчас настало твое время, Шадрак, и Десятый легион нуждается в тебе. Если хочешь, думай об этом, как о предназначении. Может, и не по собственному желанию, но ты – именно тот, кто должен принять командование. Ты не занимаешь место Горгона – сама пустота, оставленная его гибелью, зовет тебя исполнить долг. Никто не выступит против тебя, иначе они ответят передо мной. Помоги подняться.
Действуя здоровой рукой, Медузон подсадил Ауга немного повыше.
– Будьте свидетелями! – крикнул железный отец.
Из прихожей вошли Далкот, Нурос, Лумак и Мехоза.
– Своим последним приказом в качестве военачальника я назначаю Шадрака Медузона военачальником этой боевой группы. Засвидетельствуйте это и почтите его верной службой.
Легионеры поклонились и ударили кулаками по нагрудникам.
– Мне понадобится достойная Избранная Длань, – произнес Медузон, вставая. Он посмотрел на вошедших. – А также лучшие боевые капитаны. Мне нужны вы четверо, и любые бойцы, офицеры или рядовые, которых вы порекомендуете. Сейчас необходимо доверять опыту, а не цепляться за старшинство.
Терранец поднял кулак в старом приветствии Объединения.
– Своим первым приказом в качестве военачальника я назначаю железного отца Джебеза Ауга моей Избранной Дланью. Если ты готов служить, брат, и терпеть оскорбление, нанесенное этой сменой мест.
– Я не оскорблен, но не могу служить, – возразил Джебез.
– Потом сможешь. А пока ты не поднялся на ноги, эти четверо будут совместно исполнять обязанности Избранной Длани, словно... Как там оно называлось?
– Морниваль, – ответил Далкот.