— Нет, не хочу, — прошептал я в ответ. — Но придётся. Не зря же мы проделали такой путь? Как думаешь, где халир Гарах?
— Хочешь отрубить голову змее? — оскалился Борис.
— Почему бы и нет, — ответил я наёмнику. — Если не убьём, то хоть напугаем и заставим задуматься. Каждый день промедления орды играет нам на руку.
— Трудно судить, сир, — сказал Бернис Моурт, отвечая на мой вопрос. — Я бы на месте халира Гараха шёл позади, с большим войском, но это ведь халирцы. Их традиции основаны на воинской славе. Потому их правитель должен быть на острие атаки, так что, быть может, Гарах сейчас находится в низине, прямо под нами.
— Нет, — не согласился Старый. — Это вряд ли. Самые роскошные шатры стоят в поле, здесь есть гарры, но халира в низине скорее всего нет.
— Как бы там ни было, а вероятность всё-таки есть, — проговорил Емеля.
— Знать бы наверняка.
— Какой толк от таких знаний? — оторвался Крас от бинокля. — Стоянку у леса мы в любом случае атаковать не можем, слишком там их много, так что здесь Гарах или там — разницы нет.
— Не нравятся мне ваши разговорчики, — шикнул Борис. — Только не говорите, что надумали очередной самоубийственный план…
— А то, — хмыкнул Дед. — Но ты прав, план безумный.
Старый на миг отвлёкся от наблюдения за стоянкой ордынцев и повернулся к графу Моурту, хитро прищурив глаза:
— Бернис, ха-ха-ха, тебе точно понравится!
Нужного часа пришлось ждать в скрытом лагере. К полуночи погода сильно испортилась. Луны и звёзды скрылись за смоляными тучами, подул холодный ветер, а потом и вовсе зарядил липкий бисерный дождь, что настырным шорохом заглушил звуки леса. Под ногами неприятно зачавкали лужи, звонче зажурчали ручьи. С одной стороны, это было хорошо. Под дождём степняки бродить по лесу не любили, да и вообще — подобраться к ним незаметно стало куда проще. Но вот с другой — земля скоро размокнет, превратится в скользкую кашу, из-за чего весь план мог полететь коту под хвост.
Под прикрытием погоды, мы незаметно перебросили пять сотен воинов — по большей части стрелков — на восточный холм. Тропки пока не размокли, деревья густым зонтом прикрывали головы от дождя, так что справиться получилось быстро и незаметно. Ещё пять сотен лучников расставили на западном склоне, а большой отряд латников дожидался приказа на юге, на тропе у самого тракта — на случай, если понадобится прикрытие.
На стоянке было темно. Костры густо дымили из-под тряпичных навесов, дым стелился по влажному воздуху, покрывая низину душным туманом. Кочевники ютились под козырьками, собранными из тонких жердей и соломы. Разглядеть лагерь было почти невозможно, так что оставалось только надеяться, что они спят.
— Сир, приём, — прошипел рация голосом Берниса.
— На связи, — ответил я.
— Мы готовы.
— Как ведут себя лошади? Подковы не скользят?
— Пока нет, сир, но скоро разогнаться не выйдет.
— Я понял, жди указаний.
Я в последний раз припал к биноклю, окинул низину придирчивым взглядом, но ничего нового не увидел. Кочевники, которые попадались на глаза, либо спали на земле, либо, свесив головы, дремали, сидя у костров и под навесами. Каких-либо шевелений я не заметил. Скоро рассвет. В такое время сон у человека самый крепкий.
— Бернис, в атаку, — спустя несколько мгновений проговорил я в рацию.
— Слушаюсь, сир, — ответил граф.
— Всем приготовиться, — повернулся я к скучающим ребятам. Команду тут же подхватили сотники и десятники. Затрещала натягиваемая на луки тетива, забряцали кинжалы, заскрипели кожаные доспехи. Волнений в этот раз не было: сердце стучало в обыденном ритме, голову не раздирали страшные мысли, даже дыхание не сбилось — видно, уже попривык. Эта догадка мне не понравилась. Скоро с такой жизнью можно и вовсе растерять всю человечность, превратившись в ледяного монстра, не ведающего ни жалости, ни сострадания.
Бернис долго ждать себя не заставил. На южном склоне блеснули доспехи его воинов, заржали кони, послышался перестук тяжёлых копыт. Волна всадников успела разогнаться и катилась со склона, точно неудержимый чёрный вал.
Ну что ж, началось…
Припустивший дождь Бернису не нравился. Глинистый грунт проклятого леса хоть и медленно, но верно подмокал под его настойчивым шелестом, угрожая обратиться в размокшую кашицу. По такой дороге как следует не разгонишься, а иначе можно и головы не сносить. Потому граф спешил как можно скорее обойти стоянку ордынцев по тропе и вывести своих тяжёлых конников к тракту у южного спуска в низину.