— А может всё-таки отправим в лес небольшой отряд? — тихо проговорил Рыжий. — Хоть разведчиков их потреплем.
— Нет, — опередил меня Крас. — Халирцы теперь явно будут настороже, после той бойни-то, а когда вести о разгуливающем неподалёку войске услышат — так вообще соберутся все вместе.
— Верно, — поддержал его Старый. — У нас теперь каждый воин на счету. Никаких вылазок, пока орда не станет под стенами, а там посмотрим.
— Я думаю всё же попробовать прогуляться, — невзначай проговорил Борис, отхлёбывая из кружки вина. — Тихо, без лишнего шума.
— Что ты задумал? — рыкнул капитан, глядя на наёмника исподлобья.
— Пойду, поохочусь, — блеснул оскалом Борис, игнорируя Игоря Викторовича.
— Ты уверен? — спросил я. — Лес кишит дикарями.
— Одиночка пройдёт. Я справлюсь.
— Один?
— Нет, — хмыкнул наёмник. — Мне нужна подстраховка, если согласишься, конечно, — кивнул он Старому.
— Я в деле, — недолго думая, ответил Дед.
Все замолчали. Задумка была довольно рискованной, да и сказать по правде, не хотелось мне их отпускать, но другого выхода я не видел.
— Ну ладно, — потянулся на лавке Борис. — Если идей больше нет — я спать. Ты тоже, — хлопнул он Старого по плечу. — Выходим с рассветом.
Затем наёмник встал и вышел из моей комнаты. За ним последовал Старый. Мы с ребятами, Бернисом и капитаном ещё немного посидели в тишине. Ночь была длинной.
— Борис, приём, — прошипела гарнитура от рации.
Заскучавший наёмник встрепенулся и тут же припал к биноклю. — На связи.
— Затаись. В твою сторону шагают ордынцы — три десятка мечей.
— Патруль?
— Да, скорее всего, но по сторонам особо не смотрят, будто на прогулку вышли.
— Принял.
Позицию Борис обустроил на вершине гигантского млиса. Гнездо вышло довольно удобным, наёмник развалился в полный рост, хотя стрелять с этой точки будет очень тяжело. Вокруг шелестели неугомонные оранжевые листья, усыпляли Бориса, нашёптывали ему умиротворённые сказки. Неудержимый ветер раскачивал колыбель, убаюкивал стрелка, будто мать баюкает младенца в коляске. Очень сложно в таких условиях просчитать траекторию пули, чтобы спустить курок вовремя, но Борис справлялся и в более сложных условиях. Справится и теперь.
Землю за пышной, гуляющей кроной было почти не видно. Лишь изредка пёстрые шторы раскрывались на миг, показывая мелкую поляну. Потому-то Борис и прихватил с собой Старого — он был глазами и ушами для снайпера.
— Приготовься, патруль скоро покажется, — снова шикнула рация.
Борис лениво зевнул, и не думая напрягаться из-за кочевников. Он лежал в гнезде уже много часов, с десяток отрядов прошли под ним точно.
— Первый, второй… проходят мимо твоего дерева, — обеспокоенно продолжал Старый. — Внимание, один склонился к корням. Приготовься. Кажется, он нашёл след. Смотрит наверх. Твою мать, он что-то заметил. Указывает остальным на вершину. Я готов стрелять…
— Спокойно, — шикнул в рацию Борис. — Кого-нибудь за подкреплением отправляли?
— Нет-нет, но…
— Тогда не паникуй.
— Но если они тебя заметили…
— Когда полезут на дерево, их внизу станет меньше. Главное не выпускай их с поляны.
— Принял.
Прошло несколько томительных, напряжённых мгновений, прежде чем Старый снова заговорил:
— Уходят.
— Все? — уточнил Борис.
— Да, — виновато протянул Дед. — Тот дикарь насобирал у корней полную сумму шишек. Видно, о них и толковал остальным.
— Принял, продолжай наблюдать.
Борис перевернулся на спину и уставился в небо. По бескрайнему лазурному морю проплывали рыхлые кораблики облаков. В детстве наёмник любил прилечь на траве и выискивать взглядом интересные фигурки на пушистых островках. Как здорово было рассмотреть наверху льва или даже дракона. Сколько счастья и волшебства ребёнок может увидеть в простых вещах. Как давно это было…
Очень давно. Многие годы Борис даже голову не поднимал без нужды, а о любовании земными и небесными красотами даже речи не шло. Ему нужно было учиться, потом зарабатывать… а потом выживать. Борису довелось по грудь измазаться грязью и кровью, а это меняет человека. А ещё такое трудно забыть.
Холодный, расчётливый разум в голос кричал об угрозе. Борис так и не смог приручить сопляков. Андрей его просто использовал, как смертоносный, заточенный меч. Пока Бориса такое положение вполне устраивало, но что потом? Как быть, когда война со степняками закончится? И плевать: что победа, что бегство — положение наёмника не улучшат. Борис так и останется для них чужаком. Так и не сможет подобрать ключики, пробиться сквозь стену ненависти и презрения, хотя… скорее всего у стены был конкретный строитель.