— Расходитесь по своим секторам, — повернулся я к курсантам. — Тим, ты со мной. Твоё место займет Бернис Моурт.
Помост опустел. Остались только Тим, капитан и два десятка воинов моей стражи.
— Что-то маловато степняков, да и знамён гарров не видно — у леса только халирская орда, — задумчиво проговорил Игорь Викторович.
— Думаете, гарры бросили Хагмаса? — обнадёженно протянул Тим.
— Нет, скорее он сам их спровадил домой, — ответил я за капитана. — Хагмас не дурак, халирская орда самая многочисленная — её сил вполне достаточно для осады одной крепости. Ни к чему кормить столько лишних ртов… особенно, с их-то запасами. К тому же, в трудную минуту лучше быть в окружении верных воинов, связанных клятвами, чем разжигать недовольство сильных союзников. Кто знает, какие промахи они примут за слабость?
Я хотел сказать что-то ещё, но так и замер, заворожённый внезапной картиной у леса.
Небо стало светлее, солнце ещё не показалось, но мутная тьма уже издыхала, прячась от палящих лучей в последних тенях, так что рассматривать тракт стало куда проще. За спиной степного войска показалась большая телега, гружёная тремя огромными медными трубами. Вокруг повозки расставили здоровенные барабаны.
Высокий кочевник, одетый только в исподнее и раскрашенный кровавыми шаманскими рунами, запрыгнул на телегу и изо всех сил начал дуть в гигантский рог. Лес содрогнулся от рычания труб. Разошлись барабаны.
Услышав сигналы, орда взревела. Даже стена завибрировала от такого количества децибел. Ноги слегка ослабли, задрожали поджилки. Если это такая попытка психологической атаки на гарнизон, то степнякам она удалась. Даже я впечатлён.
Последние сомнения развеял огромный костёр, что запылал дальше по тракту. Алое пламя взвилось до верхушек деревьев, а густой красный дым повалил к небесам.
— Твою мать, — ошарашено прошептал я, поднося рацию к губам.
— Всем приготовить оружие… приём… разрешаю использовать огнестрел… повторяю, разрешаю палить из всех стволов, как приняли?.. приём…
Рация взорвалась голосами курсантов. Ребята завалили меня вопросами, а я стоял на помосте и продолжал завороженно смотреть на армию смертников. Хагмас объявил своим воинам «Микху» — последний бой[8]. Все степняки, что погибнут в сегодняшнем штурме, минуют Великие Скачки в мире духов и сразу отправятся к Тренги. Но главное, новоиспечённый халир до самой смерти обязался заботиться о семьях павших кочевников: их жёны будут сыты, сыновья найдут себе достойное место в орде, а женихов для юных дочерей подберёт сам Хагмас. За такую награду степняки пойдут сегодня на всё.
Баллисты были готовы. Огромные стационарные арбалеты выдвинули к пилястрам и нацелили на башни. Вместо обычных снарядов на салазках поблёскивали стальные гарпуны с прикреплёнными к ним бухтами прочной верёвки.
— Целься, — командовал капитан артиллерией с помоста. — Выстрел.
Скрипнули рычаги. Стальные плечи мгновенно распрямились. Толстая тетива хлопнула по станкам. Гарпуны взвились в небо, разматывая клубки верёвки на стенах.
Попали.
Первый гарпун угодил в верхнюю балку центральной башни кочевников и намертво застрял в древесине. Второй и третий пробили шкуры навылет, цепляясь за лестницы, а последний застрял в обшивке. Четыре башни попались на крючок — пришла пора подсекать.
— Удача!.. тяните… тяните!.. — Кричал я с помоста.
Во дворе застыли четыре упряжки. Засвистели кнуты, закричали возничие, и гружёные кони двинулись с места. Повозки с припасами в этот раз оставили под стеной, но ноша тягловой животины была куда более тяжкой. К упряжи прицепили верёвки. С каждым шагом четыре каната вытягивались в струну, пока не выпрямились до предела.
От резкого толчка гарпуны едва не сорвало, но обошлось. Дальше лошади шагали размеренно, плавно растягивая верёвки. Подцепленные башни заскрипели, опасно накренились, но так и застыли в поклоне. Сил свалить конструкции лошадям не хватало, потому в упряжки вцепились свободные люди. Цепочки бойцов подбегали к верёвкам, перетаскивая канат всё дальше и дальше.
Кочевники занервничали, обслуга выбежала вперед, воины упирались в стенки руками, пытаясь помешать нам свалить их на землю, но было поздно. Крен превысил опасную зону, центр тяжести сместился бесповоротно и башни клюнули носом, хороня под собой зазевавшихся ордынцев и разбрасывая вокруг облака мокрого снега.
Досталось и стражникам. Одну башню всё-таки прозевали. Воины не успели среагировать на падение, не срубили канат и за то поплатились. Сильнейший рывок разбросал бойцов по брусчатке. Основной урон поглотила броня, но крепких ссадин добавилось знатно. Лошадям повезло куда меньше. Бедные животные были привязаны к верёвке, их жутко приложило о мостовую, протянуло десяток метров, ломая ноги и обдирая шкуру до самой кости. Жуткий вой разнёсся по крепости. Кони бились в припадке, а застывшие конюхи не решались прекратить их страдания.
8
Микха — последний бой у халирцев. Согласно верованиям степняков, после смерти бренного тела души воинов попадают в мир духов, где бесконечно состязаются с предками в мастерстве верховой езды. Тренги зорко следит за Великими Скачками и отбирает в свою свиту только самых искусных наездников. Микха — это древняя воинская традиция. Считается, что правящий халир при помощи шаманов способен вызвать дух великого божества на поле боя. Потому воины стараются показать себя во всей красе, а герои, нашедшие славную смерть под взором Тренги, минуют Великие Скачки.