Остальные восемь башен подходили всё ближе. Со стены уже можно было расслышать командиров обслуги, раз за разом подстёгивающих уставших кочевников. Борис и капитан заняли крайние сторожевые помосты, выждали ещё несколько томительных минут, пока дистанция станет совсем смехотворной, и разыграли последний наш козырь.
В закромах дожидались своего часа две последних реактивных гранаты. Две трубы тяжёлых гранатомётов разместились на плечах у пришельцев, бахнули два синхронных выстрела, две дымных стрелы за мгновенье нашли свои цели. Верхушки башен разнесло на мелкие щепы. Магия северян поразила орду, заставила её вздрогнуть, замедлить поступь к стенам шейтаровой твердыни, но Микха и взор самого Тренги не позволили дикарям надломиться.
Шесть башен застыли на окраине грота, возвышаясь над стеной на три человеческих роста. Зарылись в землю подпорки. Зазвенели топоры, перерубая крепёжные канаты. Заскрипели свежие доски. Шесть массивных мостов упали на стену, железными крюками вгрызаясь в пилястры. Живое море озлобленных дикарей хлынуло сквозь проход.
— Ого-о-онь!.. — срывая горло, кричал я команды.
Автомат застыл у плеча. Щёлкнул затвор и свинцовый ураган обрушился ордынцам на головы. Закашляли винтовки курсантов, загремел пулемёт. Несколько осколочных гранат закатились в зёв башен, чтобы громыхнуть спустя миг. Кровь забрызгала стены и мост, в грот осыпались сотни тел. Глаза слезились, израненные вспышками пороховых газов, в носу свербело от запаха серы, над головой заклубились мутные дымки.
Лучники давили ордынских стрелков. Арбалетчики выкашивали воинов и обслугу у башен. Латники до боли сжимали древки алебард, нервно топтались у мостов, наброшенных на стены, дожидаясь своей очереди пустить кровь степнякам.
Микха привела к ужасной трагедии. В считанные минуты орда недосчиталась тысяч мечей, но воины упрямо пёрли под пули, блаженно искали смерти в бою. Патроны закончились быстро. Трудно сказать сколько времени продолжалось побоище, но вот прозвучал опасный щелчок. Отбросив бесполезный автомат, я ополовинил запас пистолета, и только потом решился оглядеть стену.
Дела были плохи.
По большому счёту держался только Борис. Натасканный в своё время наёмник стрелял настолько метко, настолько филигранно рассчитывал боезапас, что его разгрузка до сих пор пестрила полными магазинами. О крайней башне правого фланга пока можно не волноваться.
Остальные давно отстрелялись. Арбалетные болты здорово процеживали наплыв степняков, но с огневой мощью автоматов не шли ни в какое сравнение. Закипели рукопашные схватки. Звенела сталь и басистая ругань на двух языках. Помимо башен на стену набросили десятки лестниц. Нескончаемый поток степняков карабкался вверх, будто колония термитов на марше.
— Тим, делай что хочешь, но ни один дикарь не должен ко мне подобраться.
Тим кивнул, выступая вперёд и удобнее перехватывая полуторный меч. Несколько мгновений ушло на таран. Я здорово поднаторел, плетение выходило с каждым разом мощнее и смертоноснее, но я боялся, что массивная, крепкая башня окажется ему не по зубам, потому вливал энергию в ручной смерч до предела.
— Приготовиться, — выкрикнул я подсевшим голосом. Магия изматывала организм почище ратных подвигов.
— Расступись!.. — Подхватили стражники, скованные схваткой с ордынцами.
В следующий миг латники кинулись врассыпную. Удивлённые кочевники хотели было броситься догонять трусливых врагов, но для них уже было всё кончено. Плетение сорвалось с моих рук. Смертоносный вихрь в клочья изорвал слабую плоть, сдул нападающих со стены и моста, врезаясь в основание башни. Затрещали рвущиеся лошадиные шкуры, заскрипели деревянные балки. Верхушка строения разлетелась в труху, забрасывая стену тучей осколков. Тяжёлый мост задрожал, опасно накренился, а потом сорвался с петель и повис на стене.
— Нам пора, — ухватил я Тима за локоть. — Сам я не справлюсь, будешь страховать.
— Мне не осилить такой мощный таран.
— Что-нибудь придумаем, — рыкнул я и устало поковылял к следующей башне. Тим семенил следом. Мы шли по стене, проталкивались за спинами дерущихся латников и стреляющих арбалетчиков, пока добрались до сектора Берниса. Граф выставил у самого моста прочную стену щитов и надёжно удерживал ордынцев на копьях. Степняки лезли как саранча, их было слишком много, а вот места на мосту — слишком мало, потому у подножия осадной башни было не протолкнуться от изломанных, вяло шевелящихся тел неуклюжих халирцев.