— Что, договаривай.
— Но он предложил бы вам защиту надёжней. Но для того Граф просит ещё подкрепление в тысячу воинов и обоз железной руды.
— Чего? — удивился король. — Руды?
— Да, ваше величество. Граф пишет, что гарнизону Угрюмой не хватает мечей и доспехов, что, если мы хотим пережить навалу орды — должны позаботиться о тех, кто первыми встретит врагов королевства.
— Вот же наглый сын храса, — вскрикнул король.
— Наглый, но везучий, — склонил голову Тобис Грон. — А ещё, ваше величество, очень умелый. Вам ли того не знать?
— Ты советуешь дать ему, что он просит?
— Да, ваше величество. Воинов у нас нет, но я советую дать Бернису руду, дать обоз с провизией. Пусть играет в защитника, а мы пока найдём место, где сможем укрыть ваше величество от напасти кочевников, где можно переждать их навалу. Как бы там ни было, а время он для нас выиграет точно, а там глядишь…
— Хорошо, — спокойнее протянул Легис. — Будь по-твоему. Раз уж граф Моурт пережил все напасти, пускай сдохнет, защищая мой дом. Это что же выходит?.. — Снова вскрикнул король. — Те Бостовы мастера провели меня дважды?
— Быть может, ваше величество, что братство тут не причём. Мои люди видели, как наёмники Вайри Мойца заходили в проклятый лес, а вот назад они не вернулись. Возможно наш доблестный граф их отправил к Кериту.
— Проклятье, — вскинулся Легис и начал нервно ходить возле трона. — Нет, я должен знать наверняка. Расти…
— Да, ваше величество, — склонил голову Расти Груд.
— Отправляйся в дорогу. Переверни все пустоши у гиблого леса, обшарь Старый Тракт, но найди мне следы того выродка. Если Вайри Мойц ещё жив, я хочу, чтоб ты привёл его ко мне. Нам будет о чём потолковать. Я припомню тому лживому храсу все его подвиги.
— Да, ваше величество, — склонил голову воин, резко развернулся и пошёл к выходу.
Провожая барона задумчивым взглядом, Легис Торт успокоился. Ничего, его час ещё придёт. Пускай все считают нового короля простаком — так даже лучше. Так он сможет вести свою игру, и Керит свидетель — те Бостовы выродки ещё пожалеют, что встали у него на пути.
День был морозным, потому выходить на улицу не хотелось. Грида сидела у очага и готовила новый настой. Работёнка была скучной и монотонной. Девица резала сушёные травы, смачивала их водой и перемешивала, пока получится однородная кашица.
Деревянная дверь громко скрипнула, распахнулась. В дом ворвался морозный ветер и растрепал волосы юной знахарки. На чёрные глаза упала длинная рыжая прядь, спрятав веснушки на белых щеках. От холода Грида поёжилась, сложила руки на плечах. По стройному телу пробежали мурашки. На пороге стоял Хмури — старший брат озябшей девицы.
— Скорей проходи, столько холода напустил, — поправляя волосы, прыснула Грида.
— Да я специально, что ли… сейчас, — отвечал Хмури, затаскивая в избу деревянный сундук.
— Что это ты принёс? — подскочила Грида, рассматривая поклажу.
— Ай, — отмахнулся братец. — Тряпки всякие… отец привёз с ярмарки.
— Да?.. — Заинтересовалась девица и подскочила к сундуку. Думала раскрыть крышку, но ей того не позволил тяжёлый замок.
— Ха-ха! — прыснул Хмури. — И не мечтай. Ключ у отца, а сундук он велел прибрать подальше от вас.
— Вот как? — разочарованно вздохнула Грида и присела обратно. Видно, в сундуке было приданное для сестриц. Сама-то Грида ещё мала, ещё до лета о свадьбе ей думать было нечего.
— А сам отец где? — не оборачиваясь, спросила Грида, возвращаясь к настою.
— У дяди Ори. Они откупорили бочонок с вином, так что ждать его скоро не стоит. Приход зимы отмечают.
— Тоже мне… праздник, — шикнула Грида в пустоту.
Настроение девицы испортилось. Видно, отец сегодня придёт на рогах, снова будет журить младшую дочку, что притащила нахлебника в его дом. Год выдался неурожайным, самим бы протянуть до весны, но что же ей было делать? Бросить человека на смерть?
Деревня была глухой, малолюдной. Считай, последнее поселение перед пустошами гиблого леса. Предки выбрали это место из-за реки, что разливалась вокруг посёлка на два рукава. Полно рыбы, удобно возделывать землю, ну и вообще — жить у реки хорошо.
Тем утром было ещё тепло. Сулаф присела на облаке, растянула золотое веретено и принялась за работу. Пряжа падала в реку, поблёскивала в воде, раскачиваясь на синих волнах. Чистое небо не мешало ясной Кроне греть землю. Сухие листья ещё не поспели, ещё нервно шуршали на ветках.