— Сковать их, — небрежно бросил я. — Старика грузите отдельно. Я начну говорить с ним уже по дороге в крепость.
Глава 12
За окном моросил мелкий дождь. Его шум лишь немного перебивал воркование голубей, что обустроили себе гнёзда под черепицей и мешали уснуть. Хотя эта ночь и без птиц была беспокойной.
В крепости отряд победителей встретили как настоящих героев. Люди гордо славили нас, ликовали. Мы решили немного расслабиться и устроили воинам праздник. Повара расстарались на славу, закатили пир на всю крепость. Припасы можно было не экономить, закрома были полными, к тому же обоз кочевников закрыл последние вопросы с обеспечением.
Кроме обоза гарнизону ещё достался табун лошадей, которых пришлось собирать по лесу, ну и горы оружия, что отправятся в топку. Железо у кочевников было паршивым, только на сырьё кузнецам и годилось. Скакунов решили сразу продать. Кормить животину было нечем, фуража среди добычи оказалось слишком мало. К тому же нужно было пустить слух о приходе орды чтобы керрийцы могли подготовиться.
Король и знать от нас отвернулись. Мы получили десять телег с железной рудой и письмо, в котором его величество Легис Торт расплывался в благодарностях славным защитникам и благословлял их на ратные подвиги во имя родной земли. И всё: ни воинов, ни припасов — выкручивайтесь, как знаете.
В то же время крестьяне поддерживали гарнизон как могли. Всю зиму к нам без перебоев доставляли бесчисленные обозы с провизией, мехами, тёплыми вещами, оружием и даже несколько сотен добровольцев пожаловали. Причём, старались не только близкие к пустошам поселения. Вся Керрия сплотилась пред ликом новой угрозы. Люди ещё не забыли ужасов бунта, поняли, что правители пекутся лишь о себе. Добровольные помощники свершили настоящее чудо, за что мы были им безмерно благодарны.
Пировать мне не хотелось. Как только выпал случай, мы с Тири тут же сбежали из-за стола и скрылись в одном из тёмных коридоров крепости. Слишком много тревог довелось нам пережить за время разлуки, так что другой компании я тогда не желал.
С того дня прошло три недели. За это время почти все пришельцы освоили халирский язык. Капитан преуспел больше всех. Обожжённый огнём моей ауры, Игорь Викторович к нашему возвращению здорово изменился. Глаза его стали ярче, морщины разгладились, так что он сильно помолодел, цвета его ауры стали глубже, насыщеннее. Капитан с головой погрузился в допросы и, считай, через три дня уже говорил на степном наречии почти без акцента.
Самую ценную информацию нам поведал старик. Звали его Алвай и он действительно командовал ватагой разведчиков. Пленник был младшим доверенным гарра Мурахи Свирепого. Крас прикончил его племянника.
По всему выходило, что орда Мурахи уже на подходе, и чтобы горячо её встретить, выступать нужно было утром. Где-то позади, по бескрайним степным просторам ещё двигалась орда Гаруса Стройного. Соединиться мы им позволить не могли, ведь с такой силой в поле точно не сладить, а доводить дело до осады — вот так сразу, с первых дней войны — было слишком опасно.
Наверное, это была самая долгая ночь в моей жизни. Сердце отзывалось боем литавр, голова была неспокойная, а тело то и дело возбуждённо подрагивало. Я не мог усидеть на месте, не мог спокойно лежать в постели. Утром мне предстояло вести армию в бой. Мелкие стычки закончились, пришло время настоящего дела. Завтра нам идти навстречу грозному, многоголовому чудищу, что не знает пощады и милости. Кочевников так много, что от их поступи земля задрожит, клубы пыли из-под копыт обволокут небеса, а от многоголосого рёва содрогнётся даже самое храброе сердце.
Когда понял, что не усну, я перестал ворочаться в кровати, поднялся, набросил штаны и новую тунику и поспешил на крыльцо подышать свежим воздухом. Я надеялся, что хоть там получится успокоиться и привести мысли в порядок.
В коридоре царил полумрак. Свечи погасили и лишь два факела чадили низкие потолки, разгоняя тьму танцами бликов. Дежурная стража тут же стала по струнке. Я похлопал одного из воинов по плечу, чтобы расслабились. Уже у двери на улицу я остановился, прислушался. Там дождь нашёптывал Угрюмой тихие сказы, мелкие капли плюхали в лужи, стены отвечали им редким шорохом, скапливая воду в нишах и стройными ручейками пуская излишки по трещинам. Но кроме звуков дождя от двери доносились ещё редкие всхлипы и горькие стоны. Будто там кто-то плакал…
Словом, я тут же узнал интонации, припомнил голосок, смекнул, кто притаился за дверью и поспешил выйти наружу. На крыльце была Тири. Красавица присела на лестнице, укрылась под козырьком от дождя и, прислонившись лицом к деревянным перилам, тихо плакала в одиночестве.