— Ник, приём, — прошипел в рации голос Циркуля.
— На связи, — отвечал я.
— Готовьтесь. Они будут у вас через десять минут.
— Принял. Затаись у кочевников за спинами. В бой не вступай, мы тут сами разберёмся. Ты должен будешь встретить тех, кто попробует сбежать. Никто не должен уйти. Как принял?
— Я понял, — отвечал Циркуль. — Ну вы уж постарайтесь, чтобы и мне перепало.
— Постараемся, конец связи, — закончил Борис. — Всем приготовиться. Дикари на подходе.
За спиной засуетились латники, строились единой баталией. Заскрипело железо, затрещала тетива арбалетов, первые шеренги уложили на землю длинные копья, задние готовили алебарды. Кусты вокруг поляны на мгновение ожили, встрепенулись, зашуршали встревоженными листьями, а потом резко смолкли. Мы с Борисом вышли вперёд, первыми встречать незваных гостей. Наёмник поправлял автомат, удобно пристраивал заряженные магазины в подсумках. Я же готовился плести мощный таран.
Халирцы ждать себя не заставили, появились даже чуть раньше, чем говорил Циркуль. Поляна не вмещала их всех разом, да и большой отряд всадников сильно уж растянулся на тропе. Колона медленно вываливалась из леса, всё ближе подходила к нам, пока не остановилась в центре поляны. Двигать навстречу внезапному затору кочевники не решились. Спустя несколько минут халирцев уже было много, но, чтобы собраться всем вместе, степнякам нужно было ещё время.
Этот отряд вели воины гораздо более осторожные, чем те, с которыми мы сражались прежде. Командиры не спешили бросаться в необдуманную атаку, нервно оглядывались по сторонам, высматривали кусты, переговаривались друг с другом. Спустя несколько мгновений к нам навстречу двинулись десяток всадников. Переговорщики отъехали от собратьев на два десятка шагов и остановились метрах в пятнадцати от нас с Борисом.
— Кто ты такой, зачем стоишь у меня на пути? — выкрикнул воин в кожаной броне и меховой шапке.
— Я хозяин этих земель, — спокойно отвечал я. — И я не звал тебя в гости.
— Разве у шейтарова леса есть господин?
— Теперь есть.
Нелепость этого разговора меня здорово веселила. Не прошеный гость, захватчик, убийца и поработитель, что несёт на плечах смерть и разруху — вдруг удивлён, что его встречают железом. С одной стороны, дикарь тянул время, пока весь его отряд ступит на поляну, но вот с другой — краски его ауры так и пылали искренним недоумением.
— И как зовут владыку Гиблого Леса?
— Зачем знать то, о чём никому не расскажешь?
— Это правда, — хмыкнул степняк. — Зачем мне имя очередного мертвеца. Ты уверен, что хочешь скрестить с нами клинки?
— Да, — зевнул я. — У вас есть выбор: вы можете приклонить колени и сдаться, и тогда, быть может, мы вас пощадим, а можете умереть быстро — в очень коротком бою.
— Ха-ха-ха, — засмеялись переговорщики. — Так тому и быть. Может, сначала покажешь нам весь свой тмел[4]? Но перед тем как наделать глупостей, безымянный владыка шейтарова леса, знай, что эти земли больше не твои. И преклонять колени придётся тебе, ибо мой владыка…
— Тебе не поможет, — прервал я тираду кочевника. — Вы долго были в пути и не знаете последние новости. Три дня назад я разбил орду. Мураху Свирепого сразил вот этот вот славный муж. — Указал я на Бориса. — Тело вашего гарра не удостоили почётного погребения, а все ваши братья лежат в сырой земле. Так что лес мой, и так будет впредь.
— Ты нагло врёшь, жалкий северный осёл, — зло выкрикнул в ответ переговорщик. Веселье прошло, улыбки исчезли, лицо его исказилось от ярости. — Мураха Свирепый несокрушим.
После этих слов Борис, натянув на лицо одну из самых мерзкий своих улыбок, выбросил халирцам под ноги окровавленный свёрток. Один из кочевников слез с коня, нерешительно развернул сумму и застыл в полусогнутой позе. Руки его задрожали, раскосые глаза округлились и полезли на лоб. Он склонил голову и неуверенно протянул содержимое свёртка командиру. Тот побледнел. В руках воин держал голову Мурахи Свирепого.