— Ты меня оскорбил, назвал трусом, — качал я головой. — Теперь вот я не уверен, что готов оставить вам жизни.
Таран был почти готов, так что пора было заканчивать с этим спектаклем. Кочевник не подвёл, тут же выхватил кхопеш, выкрикнул своим воинам приказ атаковать, пришпорил коня и бросился на нас. Следом за ним ринулся весь отряд. Халирцы кричали и улюлюкали, кони громко ржали, доносился свист плётки. Расстояние было смехотворным, но для того, чтобы разогнаться лошадям нужно время и простор. Поэтому плетение я завершал без суеты.
Спустя удар сердца таран настиг атакующий конный клин. Громыхнуло, злобные выкрики сменились жалобными стонами. Кочевников разнесло во все стороны. Таран сгубил всех передних всадников и их скакунов, кони остальных испугались, многие встали на дыбы. Несколько шеренг споткнулись и покатились по земле. Поляна превращалась в кровавую свалку.
Колдовской удар был сигналом для стражников. Тут же из кустов засвистели болты. Спустя миг над поляной пронёсся душераздирающий треск и три громадных сосны обрушились на головы дикарям, а чисха поменьше перекрыла пути к отступлению. Халирцы суматошно гарцевали меж поваленных деревьев, простора для них почти не осталось. Арбалетчики за считанные мгновения уполовинили шайку выживших степняков. Спустя ещё несколько ударов сердца стрельба прекратилась и из леса вывалила наша армия. Воины всем скопом набросились на зажатых между деревьями дикарей.
Мы с Борисом повели латников в бой. Наёмник отбросил за спину автомат и выхватил меч. Я был быстрее, разогнался тогда, точно ветер, перемахнул поляну двумя затяжными прыжками и влетел в кучу малу, на ходу разрубая голову всаднику. Приземлился неловко, двумя ногами ударив в спину красивого кофейного скакуна. Я расслышал, как сломался хребет, а животина жалобно взвизгнула. Что лошадь, что всадника отбросило на несколько метров. Я размахнулся мечом и отрубил ногу другому кочевнику, третьему клинок воткнулся под рёбра. Двигался я очень быстро, возможно халирцы меня даже не видели.
Для керрийцев кочевники оказались лёгкой добычей. Конница страшна в чистом поле да на полном скаку. Стоя на месте сражаться всаднику неудобно. Пешие воины в такой схватке гораздо подвижнее и, стало быть, смертоноснее, особенно, когда оружие у них в руках подходящее. У гарнизона Угрюмой оружие было подходящим. Стражники били врагов без пощады: рубили их топорищами алебард, кололи пиками, стаскивали крюками за шиворот.
Бой закончился быстро. У нас был перевес, у нас была сила, у нас была выучка и воля к победе. Уловки сработали, ещё один отряд дикарей был уничтожен. Где-то с полсотни кочевников спрыгнули с лошадей и прорвались к тропе, но уйти дикарям не позволил Циркуль. Его воины перебили всех беглецов, оставив лишь двоих для допроса.
Эйфория от лёгкой победы быстро сменилась горечью утраты. В этот раз битва прошла не бескровно. Несколько десятков латников остались лежать на земле. Их тела мы забрали с собой, чтобы провести в крепости пышное погребение для павших героев. Путь предстоял долгий, самое время проанализировать все свои промахи и продумать тактику для новых сражений…
Этот день принёс Тири много волнений. Девица долго стояла у окна своей комнаты и, нервно переминаясь с ноги на ногу, глядела на двор. Сердце всё никак не могло успокоиться, а приятные мысли тонули под мутными водами нахлынувшей тревоги. Сегодня Кроны даровали ей праздник. Сегодня её жизнь навсегда переменится. Сегодня произойдёт нечто, чего Тири очень долго ждала.
Андрей вернулся домой две седмицы назад. Для победителей закатили большой праздник. Победа над ордой вышла воистину славной. Тири почти всё время ожидания провела в келье жреца, неистово молила Керита уберечь её милого от напастей, и Керит девицу услышал, вернул ей Андрея целым и невредимым и помог ему справиться с дикарями.
Но праздновать Андрей не хотел. Он потерял людей, к тому же от его рук пали много халирцев. Душевные муки поглотили торрека, Тири довелось приложить много сил, чтобы его успокоить, чтобы Андрей себя не корил, чтоб поскорее забыл все напасти.
Как только справили торжественное погребение павших воинов, Андрей тут же озадачил и Тири. Торрек подарил деве большую шкатулку с драгоценностями. Тири тогда потеряла дар речи. Такой красоты бедной крестьянке ещё видеть не доводилось. Каких только украшений там не было, воистину королевский подарок.
Тири сначала смутилась, пыталась отказаться, увильнуть от даров, но Андрей ей того не дозволил. Он снова скорчил строгую, но в то же время милую физиономию, начал бурчать, назвал Тири возлюбленной торрека и сказал, что она, стало быть, должна соответствовать статусу, и вообще — чтобы готовилась, потому как скоро ей на голову обрушится столько подарков, сколько и во сне не привидится.