Кочевники никак не могли пройти мимо столь прекрасного места и честно заглотили наживку. Нам пришлось славно поработать в низине, чтобы дикари соблазнились такой чудной стоянкой. Когда Бернис показал нам это место впервые, я влюбился в него с первого взгляда. В моей голове сразу родился безумный план битвы. Лучшего места под большую засаду было и не придумать, хотя ни ребята, ни капитан сначала не прониклись идеей и только Борис меня тогда поддержал.
— Это безумие, — говорил Игорь Викторович, ёрзая в холодном седле. Лошадь его тогда слегка поскользнулась в снегу и беспокойно крутилась на месте. — Андрей, да ты сам-то прикинь, у нас чуть больше трёх тысяч воинов будет при деле, атаковать орду здесь опасно.
— А я и не хочу атаковать, — отвечал я. — Я хочу их сдержать, а там они справятся сами.
— Кхм… — Кашлянул Борис, оглядывая холмы и крутой извилистый подъём, по которому узкой змейкой уползал на север Старый Тракт. — Кажется… я уловил твою мысль. Да только работы тут до лета, не меньше.
— Справимся, — растянул я губы в довольной улыбке. — Выхода у нас нет, а значит всё выйдет как задумано.
Наёмник был прав. Низина в тот миг не была столь огромной, не могла уместить всю орду, потому её пришлось знатно расширить. С наступлением весны наши воины четыре седмицы изводили подлесок у подножия холмов, вывозили стволы, а хворост и корни выжигали на месте. Потрудились люди на славу, теперь низина была голой, что лысина капитана, и приобрела форму большого куриного яйца.
Дикари появились сегодня и сразу же подкинули нам проблем. Пришлось распыляться и перехватывать сразу три разъезда разведчиков. Ещё перебили два лагеря наблюдателей, которые кочевники поставили на холмах. С последними схватиться в рукопашной было опасно, потому пришлось накручивать глушители на стволы автоматов и тратить драгоценные патроны — зато справились тихо.
Мы заранее подрубили все млисы на вершинах холмов, чтобы ночью свалить их на головы спящим кочевникам. Я боялся, что дикари начнут заготавливать лес для костров наверху и заметят зарубки, потому заставил воинов самые приметные места заклеить корой. Но всё обошлось. Халирцы срубили последние куи, которые росли у самого склона и наверх не полезли.
Но на том уловки не кончились. Просто свалить деревья на головы спящих ордынцев мне было мало. Потому два больших отряда лучников, под присмотром Шевы с Емелей, с наступлением темноты стали пропитывать подрубленные деревья смолой, маслом и ещё какой-то горючей дрянью из башни Медведя.
— Ник, приём, — раздался в ухе долгожданный голос Шевы.
— На связи.
— У меня всё готово.
— Принял.
Емеля доложил ещё сорок минут назад, так что мы могли начинать.
— Борис, Старый, приём, — тут же начал я разворачивать парад.
— На связи.
— Ваш выход. Как приняли?
— Борис принял.
— Старый принял, — откликнулись снайперы и принялись за работу.
Мой отряд стоял на севере — в подлеске у Старого Тракта. До лагеря орды было далековато, рассмотреть работу стрелков можно было только в бинокль, да и то пришлось бы скакать глазами по огромной стоянке. Но мне даже этого делать было не ну нужно, потому как всё было ясно из радиопереговоров.
— Я отбился, — спустя минуту прошипел в рации голос Бориса. — На левом фланге стоянки чисто. Снял полтора десятка часовых.
— Я, кажется, тоже, но у меня их четырнадцать было, — неуверенно протянул Старый.
— Стоп! — беспокойно выкрикнул Борис. — Дед, внимательнее. Их лагерь стоит очень симметрично, так что пятнадцатый должен быть обязательно.
— Точно, — откликнулся Старый. — Один по нужде отходил, чуть не прозевал. Теперь у меня тоже пятнадцать.
— Отлично, теперь не суетись, — уже спокойнее говорил Борис. — Остались двое в центре стоянки, у костра — видишь их?
— Так точно.
— Я беру того, что сидит ко мне лицом, ну а тебе, стало быть, достался дозорный, что повёрнут лицом в твою сторону. Подтверди.
— Принял, — ответил Старый. — Мой кочевник повёрнут лицом ко мне. Я готов стрелять.
— На счёт три. Раз… два… три… Отлично. Ник приём.
— На связи.
— Всё чисто, разворачивай парад, — отозвался Борис.
— Принял. Шева, Емеля, приём.
— На связи.
— Поджигайте. Не дожидайтесь пока разгорятся, а сразу же валите деревья.
— Принял.
— Принял.
Спустя несколько секунд на вершине холмов стало светло, точно днём. В один миг там загорелись и начали обрастать буйными красными языками десятки больших млисов. Тени неистово заплясали у них под ногами, в небо устремились тысячи светлячков. Ещё через миг страшный, душераздирающий треск пролетел над низиной. Горящие чудища надломились, медленно накренились, а потом плавно и величаво, грохоча на весь лес — рухнули в обрыв.