— А луки? — не удержался я от вопроса.
— Луки, как луки, — недоумённо повёл плечами Бернис. — У халирцев есть умелые лучники, но их немного.
— Почему?
— Ну?.. в степи нет деревьев. А ещё они не уважают это оружие. Хороший клинок в умелой руке всегда вернее.
— Странно…
— Что тебя удивляет? — вмешался Борис.
— В нашем мире почти все кочевые народы были искусными лучниками. Не ввязываясь в бой, они осыпали врагов тысячами стрел на полном скаку. Очень сильная тактика.
— Хорошо знаешь историю?
— Мои родители посвятили ей всю жизнь, — грустно продолжил я. — Отец был доктором исторических наук, а мать, до нашего переноса сюда, кандидатом в доктора. В детстве вместо сказок мне рассказывали мифы и легенды разных народов, а в юности каждую свободную минутку озвучивали интересные исторические факты. Тогда это очень бесило.
— Родители, наверное, не одобрили твой выбор при поступлении? — с улыбкой продолжил капитан.
— Не то слово. Знать бы заранее, где упадешь… конечно, я разрушил все их надежды.
— Ладно — это всё лирика, — вмешался Борис. — Давайте вернёмся к нашим баранам. Бернис, что ещё ты можешь рассказать о кочевниках?
— Это всё, сир. Как я уже говорил — живого халирца мне видеть не доводилось, а тот фолиант я уже полностью пересказал.
— Хорошо, — сказал я. — Тогда я хочу поговорить о наших лучниках. Бернис, почему же луки наших воинов такие слабые?
— Слабые? — удивился граф.
— Конечно, слабые. Даже на сотню ломтей едва добивают.
— Я не знаю, сир. Луки у нас не в почёте. Быть может, потому наши оружейники им силы не дали.
— Это почему?
— В нём нет чести. Керрийцы предпочитают встречаться с врагами лицом к лицу. Верный клинок — вот оружие славного воина.
— Что за глупости? Разве не лучше перебить врагов издали, не рискуя жизнями своих людей?
— Сир, но это немыслимо, — не сдержал изумления старик Пули, до того молча сидевший рядом с господином. — Такое сражение будет бесчестным. Да мы скорее умрём, чем позволим осквернить наши имена.
— Нет чести? — разозлился вдруг я. — А много ли чести в разорении мирных поселений? Много ли чести в убийстве безоружных мужчин и насилии над беззащитными женщинами? Если ваша честь позволяет стерпеть такое, то плевал я на неё с большой колокольни.
Пули замолчал и опустил голову, вспоминая о непотребстве, что учинили в поселении Тири воины Угрюмой. Это сделали стражники, те самые, которых должен был возглавить Бернис Моурт.
— Кстати, о чести… вы, часом, не забыли, как столицу профукали? — сказал Борис.
Граф тут же сник и снова опустил глаза, в то время как Пули, напротив, стал распаляться:
— Презренный пёс, Легис Торт, захватил столицу обманом и обесчестил своё имя в глазах наших потомков.
— Кхм… серьёзно? Обесчестил, значит? — весело хмыкнул Борис. — Увы, мой друг. Это не совсем так. На самом деле он победил и прославил своё имя в веках. Вы же сгинете без следа на задворках истории, если, конечно, оставите всё как есть.
Пули не нашёлся чем на это ответить, но его чувства проступили на лице столь ярко, что Бернису пришлось вмешаться, пока его возмущённый слуга не наговорил чего лишнего:
— Но как же так? Ведь правда за нами. Наши потомки никогда не станут славить бесчестного пса, что пришёл к власти обманом и подлостью.
— А что есть правда, Бернис? — развалился в кресле Борис. — Да и кому она вообще нужна? Вот скажи мне — Элла был хорошим королём? Людям при нём жилось хорошо?
Бернис смутился, не смог ответить, хотя Борис ответа от него и не ждал:
— Вот, в том-то всё и дело. Крестьянам плевать кто над ними до тех пор, пока им сладко живётся. Если люди говорят о правителях, значит дела в королевстве ни к чёрту. Что Элла, что Легис Торт — разницы нет. И запоминают королей вовсе не по делам. Память о былом живёт только в летописях, документах и хрониках, которые легко подделать. Готов спорить, что Легис точно справится. Историю пишут победители, этого не изменить.
— Выходит, предатель может стать героем? — тихо протянул Бернис.
— Может? — снова хмыкнул Борис. — Нет, он точно им станет. Так устроен мир, ничего не поделаешь. История — это хронология лжи и подтасовки фактов. Запоминают не героев, а подлецов, которые приписывают себе чужие заслуги. Ваши потомки будут славить Легиса Торта, будут гордиться таким славным предком, что не убоялся тирании и беспредела, бросил вызов прогнившей элите и победил, освободил людей от ярма, подарил им надежду, направил их к свету…