— Пузо? — переспросила Саба излишне беззаботным тоном. — Да он просто влюбился в меня.
По лицу Губара расползалась ухмылка.
— И чем же тебя не устраивает такой прекрасный кавалер?
— Я еще слишком молода, чтобы полюбить по-настоящему, — не задумываясь, ответила Саба. — Я дорожу свободой.
— Хозяин, подари мне эту суку, — с жаром произнес евнух.
— Нет, Хаггари, — рассмеялся Губар. — Возлюбленная самого Пуза — слишком важная персона. Я займусь ею сам. Для начала устрою ей встречу со старым знакомым, симпатичным молодым жонглером, он, наверное, уже затосковал в одиночестве. А ну-ка, обыщи нашу гостью, вдруг она что-нибудь украла на базаре.
Евнух коршуном бросился на Сабу. И мига не прошло, как он торжествующе поднял в руке статуэтку Бела.
— Деревяшка какая-то. — Он снова ощупал Сабу и ничего не нашел.
— Подай-ка. — Губар с интересом повертел деревянную статуэтку в руке. — Дешевая поделка. Зачем она тебе? — спросил он Сабу.
Та слегка растерялась. Может, рассказать Губару про идола? Нет, пожалуй не стоит.
— Как сорока, — упрекнул ее Губар. — Тащишь все, что плохо лежит. И не стыдно?
— Хозяин, — канючил евнух, — позволь, я ее воспитаю.
Это мой талисман, — сказала Саба. — Я его всюду ношу с собой. Вел — бог воров, разве не знаешь?
С лицом Губара вдруг произошла перемена — улыбка исчезла, глаза округлились, челюсть слегка отвисла. Но вскоре выражение полной растерянности сменилось мрачной радостью. Губар победоносно глянул на Сабу.
— Да что ты говоришь? А по-моему, это не Бел, а кто-то другой. Ты знаешь, Саба, мне чем-то нравится эта статуэтка. Надеюсь, ты не будешь в обиде, если она украсит мой домашний алтарь. — Он перевел задумчивый взгляд на евнуха. — Хаггари, отведи нашу гостью к жонглеру.
Кто-то безжалостно тряс Пролазу за плечо.
— Эй, плут! А ну, вставай. Что это ты разоспался средь бела дня, размозжи тебя Кром?
Пролаза с трудом приоткрыл один глаз и спросил заплетающимся языком:
— Конан? Где это я?
— В храме кадуцеев. У меня тоже вопрос имеется. Где твоя часть идола?
Пролаза испуганно огляделся по сторонам. Мешочек с ониксом нетронутым лежал на туалетном столике. Немедиец с облегчением вздохнул, дотронулся до груди, и тут его глаза едва не вылезли из орбит.
— Саба! — воскликнул он, вскакивая на ноги. — Она удрала вместе с моими деньгами!
Конан невесело усмехнулся.
— А перед этим попотчевала тебя винцом?
— Точно. — Вор сокрушенно потупился. — Наверное, Бел отвернулся от меня.
— Похоже, у нас изрядно прибавилось забот, — сказал Конан. — Красотка решила уладить дельце с Ониксовым по своему разумению. Думаю, ничем хорошим это для нее не кончится. Надо ее найти.
С этим Пролаза был вполне согласен. Найти плутовку и отобрать украденные деньги!
— Ладно, давай займемся делом. — Конан развязал узел с бельем и вынул голову Ониксового. Затем с помощью Пролазы он соединил все обломки, и со стола на них глянуло желтое одноглазое чудовище.
А, Кром! — выругался Конан. — Как же это я не додумался забрать у Пуза глаз?
— Да, верно, в спешке мы его потеряли, — сказал Пролаза, с любопытством разглядывая идола. — К тому же темно было. А знаешь, Конан, этот божок уже не ноет в моей голове. Может, почуял, что мы его собрали?
— Возможно. Но не думаю, что ему понравится быть одноглазым.
— Не беда. — Пролаза порылся среди побрякушек Сабы, выудил огромную красную бусину и приставил на место глаза.
Конан нахмурился. Отчего-то идол выглядел теперь еще более зловещим.
— Не пойдет, — решил киммериец. — Нет смысла рисковать, лучше еще разок наведаться к Пузу. Заодно узнаю, не его ли ребята схватили Фефима. — Увидев недоумение и страх в глазах Пролазы, Конан пояснил: — Это случилось, как только мы расстались возле цирка. Похоже, его опознали. Меня потом знакомый цирковой мальчишка догнал, рассказал, что нашего приятеля скрутили какие-то здоровенные дядьки. Не желаешь прогуляться со мной? Бояться нечего, ведь Пузо тебя в лицо не знает.
— Ну уж нет! — Пролаза отрицательно замотал головой. — Я к его дому и на полет стрелы не подойду. Лучше я здесь тебя дождусь, заодно попробую склеить это чудище.
С деревянной статуэткой в руке Губар приблизился к алтарю. С узкой резной полочки на него равнодушно взирала добрая дюжина древних языческих идолов Заморы. Когда в жизни Губара возникала сложная ситуация, он приходил к ним, чтобы просить о защите и покровительстве. В свое время он приобрел этих идолов за бесценок — в Шадизаре они давно были не в чести, веру людскую успешно поделили между собой более могучие божества Митра, Иштар, Сет, Бел и другие. Но у этих великих богов, рассуждал Губар, слишком много дел, пустяковой подачки от них приходится ждать годами. К тому же любое посещение храма — это болезненный удар по кошельку, что-что, а подаяния из богатых прихожан жрецы выжимать умеют.
У языческих божков есть кое-какая сила, зато почти не осталось приверженцев; тем выше они должны ценить поклонение такого выдающегося человека, как шадизарский ростовщик Паквид Губар. И они действительно иногда помогали, но чаще Губара выручали его природная хитрость и сила характера.
«Быть может, с твоей помощью я наконец добьюсь успеха?» — подумал он, протирая статуэтку Бела полой шелкового халата.
«Почему бы и нет?» — зазвучало голове. Губар был готов к этому, но все-таки содрогнулся. С полки на него ревниво смотрели деревянные, каменные и металлические истуканы. По спине ростовщика бежали мурашки.
— Не очень красивое тело, — сказал он вслух. — Впрочем, ничего удивительного, ведь его для тебя выбирала воровка. У нее дурной вкус.
— Девчонка просто схватила первую статуэтку, которая под руку подвернулась. Мне она тоже не нравится. Я хочу прежнее тело, на худой конец, вырезанное из целого изумруда величиной с тыкву.
У Губара глаза полезли на лоб.
— Жадина, — правильно расценил его реакцию Ониксовый. — Все вы, люди, из одного камня тесаны. Пузо тоже скупился, а чем это для него кончилось?
— Пузо? — тупо переспросил Губар. — По-моему, он все еще жив и здоров.
— Смею тебя уверить, его дни сочтены. А также этих дерзких воров, которые меня разбили. Пусть они сколько угодно перекидывают меня из тела в тело, это их не спасет. Как не спасет любого, кто осмелится бросить вызов гордому богу с острова Каменных Истуканов, который беспощаден к врагам, зато милостив к верным и послушным друзьям, и глупцу Ахамуру не следовало забывать, кому он обязан своим…
«Так вот оно что! — Губар больше не слушал распалившегося божка. — Вот кто сделал Пузо Пузом! А ведь я подозревал, чувствовал! Не мог, никак не мог этот грязный ублюдок своим куцым умишком достигнуть всего, что он достиг. Теперь его местечко свободно, и я, быть может…»
— А знаешь, ростовщик Губар, ты мне нравишься, — сказала деревянная статуэтка. — Я заглянул в темные глубины твоего существа и вижу там мысли и чувства, которые вполне способен разделить с тобой. Если хочешь, я помогу добиться того, о чем ты мечтаешь. Подчиняйся мне во всем, и удача не заставит себя долго ждать. Потому что удача — это всего лишь следствие правильных поступков. Конечно, я небескорыстен, но просьбы мои вряд ли покажутся тебе слишком обременительными. Возможно, когда-нибудь тебе захочется сделать даже больше, чем я попрошу. Согласен?
— Согласен! — Губар ликовал, — Наконец-то у него появится могущественный союзник. А какая прекрасная возможность насолить Пузу!
— С этим я тебе обязательно помогу, — обещал прочитавший его мысли идол. — А сейчас слушай, чем ты можешь мне угодить. Во-первых, я обожаю прогулки, и слуги Пуза выносили меня в крытом паланкине. Еще на острове я привык любоваться оргиями, и здесь Пузо нередко устраивал их в мою честь, и через дырочку в ширме я видел, как он развлекается с женщинами…
— О, за этим дело не станет, — любезно пообещал Губар. — Я покажу тебе, как это делает Хаггари, Пузу такое и не снилось.
— В-третьих, нужны жертвы, лучше всего человеческие, от них у меня прибавляется сил. Для начала можешь зарезать на моем алтаре дерзкую воровку Сабу. Правда, она, сама того не желая, оказала мне услугу, пересадив из медной кастрюли в это тело и познакомив с тобой, но раз уж я обещал, что ее убьют в мою честь, пусть так и будет. И в-четвертых, я тебе все-таки советую подумать о приличном теле для меня. На худой конец, проследи за тем, чтобы Конан починил и вернул мне ониксовое. Кстати, Губар, где ты собираешься держать меня? Неужели среди этих дешевых и никчемных кукол? Мое место только в сокровищнице.