Тело Джага охватила противная мелкая дрожь. С необычайной отчетливостью он вдруг понял, что произойдет через секунду. Развив такую скорость, самолет уже не сможет остановиться, и они разобьются, не оторвавшись от земли ни на сантиметр.
Но вдруг толчки прекратились, а стена леса резко ушла вниз. Джаг судорожно ухватился за стенки кабины. «Юнкерс», оторвавшись от взлетной полосы, едва не зацепил колесами верхушки деревьев и взмыл над лесом. Громкий вздох облегчения вырвался из груди Джага, а Гарри издал громкий торжествующий вопль.
Кавендиш, сидя в тесном отсеке фюзеляжа, не мог даже пошевельнуться. В результате перегрузки его прижало к днищу отсека, и он застыл в скрюченной, неподвижной позе, словно зародыш во чреве матери.
— Что за шум? — проворчал он, когда Джаг, изловчившись, помог ему принять более удобное положение.
— Нам удалось! Мы поднялись и теперь летим!
С огромными усилиями Кавендиш все же умудрился дотянуться до стекла кабины. Наверное, увиденное ничуть не вдохновило его, поскольку он тут же юркнул обратно, заняв свое прежнее место.
— Ты не голоден? — спросил его Джаг.
— С чего это вдруг я должен проголодаться? — изумился Кавендиш.
— Ты обещал съесть свою шляпу, если самолет взлетит…
— Обещал, точно обещал! — захохотал Гарри.
— Взлететь — это еще полдела. Главное — сесть. Вот тогда и поговорим! Правда, если нам удастся сделать это…
— Энджел летит прямо по курсу, недалеко от нас, — доложил Гарри. — Он летит строго на север. Наверное, он каким-то образом умеет безошибочно определять направление. Кстати, не желаете ли взглянуть на чистое голубое небо?
Не дожидаясь ответа, он потянул штурвал на себя. Самолет круто взмыл вверх. Вскоре стекло кабины покрылось каплями: самолет вошел в дождевое облако.
Джаг потерял равновесие и, чтобы не упасть в «нору» Кавендиша, вцепился руками в борта самолета. Его сиденье было снабжено специальными ремнями безопасности, но Джаг не захотел сковывать ими свои движения. Видимость была почти нулевая, и в белом тумане едва различались лишь крылья «юнкерса». Неожиданно корпус самолета завибрировал. Джаг увидел, что одна из заклепок в кабине готова вот-вот вывалиться из своего гнезда. Сердце его сжалось.
— Может, не следует подниматься так высоко? — неуверенно спросил он у Гарри.
— Я хочу увидеть солнце! — улыбаясь, ответил старик. — Я много лет мечтал об этом!
— Увидишь потом, когда прилетим на место. Не потеряй из виду Энджела!
— Я хочу сейчас! Я слишком долго ждал этого момента! — упорствовал Гарри. — Не волнуйтесь, я справлюсь с управлением. А если вам что-то не нравится, я никого не держу. Можете выходить!
Кавендиш сердито ткнул Джага кулаком в плечо.
— Летающий гроб с сумасшедшим пилотом, — проворчал он. — И какого черта я с вами связался? Если мы приземлимся живыми, обещаю, что брошу курить!
Казалось, облака никогда не кончатся. В работе мотора послышались перебои, скорость подъема замедлялась с каждой минутой. Крылья покрылись слоем инея, стекла обледенели, и в кабине стало темно. Вдруг послышался странный скрип, как будто самолет сжимали невидимые тиски. Джаг почувствовал, что ему становится труднее дышать. Кровь прилила к вискам, в ушах зазвенело.
— Заставь его снижаться, иначе мы скоро задохнемся без кислорода, — прохрипел из своей норы Кавендиш.
Джаг мгновенно вспомнил о горной болезни, которая дает о себе знать на большой высоте. Перед его мысленным взором поплыли картинки из недавнего прошлого. Он вновь почувствовал себя рабом Империи на Колесах, с Шагреневой Кожей на шее. Она сжималась вокруг шеи раба, если тот выходил за пределы определенной зоны. Джаг заново пережил штурм Палисады — крепости-цитадели Костяного Племени, в которой обитали безжалостные и коварные каннибалы; опять встретился с Монидой, единственной женщиной, которую любил…
— Джаг, он погубит нас! — закричал Кавендиш. — Сделай же что-нибудь!
Невидящими глазами Джаг посмотрел на посиневшего Кавендиша. В данный момент Джага ничто не тревожило. Никакая сила не смогла бы расшевелить его. Он плавно погружался в сон, а остальное не имело ровно никакого значения. Им овладело полнейшее безразличие, и ему совершенно ничего не хотелось. Усталый, разбитый, но чувствующий себя счастливым, он не хотел ничего менять. Будто сквозь туман он видел Кавендиша, тело которого сотрясали конвульсии. Из ноздрей на бороду разведчика капала кровь. В следующую секунду глаза Кавендиша закрылись, а голова безвольно упала на грудь.