— Планета, на которой мы потерпели крушение, капитан, не была той о которой было сказано позже. К тому времени, как мы с Тарвером были спасены, мы обнаружили кучу доказательств причастности компании моего отца к заговору.
Во рту становится сухо, и я понимаю, что ищу глазами Флинна, который, наконец, поднял свой взгляд с пола.
— Так почему бы не выступить с этим?
— Потому что он уничтожил их.
— Никто не может уничтожить все доказательства такого масштаба, — заявляет Флинн, и я знаю, что он думает о чипе «Компании Лару», который я нашла на болоте.
— Нет, не доказательства… мистер Кормак, он уничтожил планету.
После ее слов наступает тишина. Я чувствую панику Флинна, соответствующую моей, уплотнение воздуха, которое затрудняет дыхание. Взгляд тянется к нему, и я вижу, как он смотрит пустыми глазами на экран. Сердце сжимается от тихой, болезненной тоски.
— Мы позволили ему похоронить их, — шепчет Лили, закрывая глаза. — Мы думали, что… ну, мы думали, что история закончилась там. Мы знали, что он забрал шепоты из разлома, но мы не думали, что кто-то еще жив, до нескольких месяцев назад.
— Шепоты? — вставляю я.
Мерендсен сдвигается, прочищая горло таким образом, как бы предупреждая о любом ответе на мой вопрос, и я понимаю, что он боится обсуждать это перед компьютером, несмотря на их меры безопасности.
— Это не твоя вина, Лили, — тихо говорит он. — Теперь мы знаем.
— Он не может уничтожить Эйвон, — произносит Флинн хриплым голосом, вырванным из его горла с усилием, что заставляет его плечи дрожать. — Здесь люди. Не просто колонисты-солдаты, но и гражданский персонал, представители корпорации. Это будет массовое убийство.
Но Лили Лару слушает его с горем, вырисованным в очертании ее губ и в сложенных бровях.
— Ты не знаешь моего отца.
Я все еще пытаюсь переварить то, что только что сказала нам Лили Лару. Это значит, что ситуация безвыходная. Если мы раскроем наши карты, даже если мы начнем побеждать в этой тайной борьбе, в тот момент, когда Лару начнет подозревать, что он теряет контроль над Эйвоном, он сможет уничтожить его, и всех, кого он тут приютил. Меня. Командира Тауэрс. Молли. Флинна.
Мы никому не нужны.
— Ваша единственная надежда найти доказательства. — Лили Лару опять деловая, спрятав горе туда, где никто не может его увидеть. Она намного лучше, чем я когда-либо была является «крепким орешком». — Вы находите доказательства того, что там происходит, и вы находите способ обнародовать это, рассказать всем, кто будет слушать о том, что делает мой отец — это и есть ваша защита. Он не сможет ничего уничтожить, если Галактика узнает.
Затем, она отводит глаза, без сомнения, ища меня на ее экране, и она снова поднимает свой голос.
— Мистер Кормак, капитан, вы не одиноки. Слышите меня? Я собираюсь помочь. Просто держись там. — Никто из нас не ожидал, что дочь Родерика Лару, заботит то, что на Эйвоне умирают люди, и тем более предложит нам помощь или сострадание.
— И капитан… — продолжает говорить Лили, привлекая мое внимание.
— Если эксперименты моего отца связаны, то вы не можете доверять никому и ничему. Доверяйте Флинну, доверяйте себе, но верьте тому, что чувствуете, а не тому, что видите. Они могут создавать разные вещи, как вставлять фотографии в голову, заставлять вас видеть что-то, слышать что-то, чего нет. Доверяйте тому, что вы чувствуете.
Я делаю шаг назад, не зная, как реагировать. Доверяйте тому, что вы чувствуете. Мне удается больше не смотреть на Флинна, но я ощущаю его взгляд на себе.
Мерендсен избавляет меня от необходимости отвечать.
— Мы, на всякий случай, должны разъединиться.
Лили кивает.
— Конечно. — Никакой мольбы остаться и никаких застенчивых требований, чтобы он проводил больше времени, разговаривая с ней. Она спокойная, тихая и компетентная. На мгновение я думаю, что она стала бы хорошим солдатом… а затем мне приходится отклонить мысль из-за явной смехотворности. — Я посмотрю, что можно сделать завтра и отправлю тебе.
Мерендсен чуть слышно выдыхает, чувство тревоги угасает. Я не вижу его лица, но я могу сказать, что он просто смотрит на свою невесту на экране, слова у него не идут.
Ее глаза смягчаются.
— Будь осторожен, Тарвер, — просто говорит она. — Вернись ко мне.
— Я обещаю. — Он поднимает руку, кончиками пальцев проводя по экрану, и через полсекунды ее рука поднимается в ответ. Как будто они тянутся к друг другу через промежуточные световые годы, ладонь к ладони. Я смотрю в сторону, не желая вмешиваться в эту интимность. Стоит тишина и слышны лишь биения сердец, а затем свет резко выключается, когда потухает изображение. Я поднимаю взгляд и вижу, что слова «сессия завершилась» мигает вдоль нижней части экрана.