— Кормак, ты должен понять. Ты мой враг. Я не делюсь информацией с мятежниками. — Она расстегивает боевой костюм достаточно, чтобы дотянуться рукой до кармана, и оттуда появляются ее пальцы плотно сомкнутые вокруг чего-то. — Я была сосредоточена на том, чтобы вернуться на базу… — ее голос резко обрывается, и вместо этого она просто протягивает мне руку.
Я на автомате протягиваю руку, и она что-то бросает в мою ладонь.
— Я нашла его, когда ты притащил меня на объект на востоке. — Она не смотрит на меня. — На тот, которого не было.
Я должен быть в ярости… я должен хотеть наказать ее как-то за то, что она обманула меня. Но у меня есть доказательство, что я не сумасшедший, и я нигде не могу найти гнев. Это чип, немного похожий на тот, который солдаты имеют в своем снаряжении. Доказательство того, что что-то было там в какой-то момент. Одна сторона покрыта фольгированной схемой, и я переворачиваю его, беря за штрих-код с другой стороны. Хотел бы я иметь сканер.
— Он — военных?
Она качает головой.
— Наши новее. Этот старый, может быть, двадцатилетней давности.
— Ты говоришь мне, что я каким-то образом наткнулся на объект двадцатилетней давности, который исчез через несколько часов?
— Я не знаю. — Она пожимает плечами, наблюдая за мной. — Но я скажу, что, хотя старые модели не несут много информации, их легче зашифровать. Для этого потребуется очень специфический сканер, который мы больше не носим. Нет никакого способа проверить его и выяснить, чей он.
— Почему ты говоришь мне об этом сейчас?
— Потому что это то, что ты искал. Доказательство. И я скрыла его от тебя.
Я пытаюсь прочитать ее лицо, но она смотрит на стену, и я не могу встретиться с ее глазами, чтобы расшифровать ее выражение.
— Джубили…
Она прерывает меня, качая головой.
— Я увидела там что-то, вспышку, видение, как память об объекте, который был там. Я не знаю как, если он исчез сейчас, но это было.
Я вряд ли в состоянии поверить в то, что слышу, и я бросаю глаза на чип, кручу его снова и снова в своих руках, будто могу выудить из него подсказку, некое объяснение того, что происходит, или где искать дальше.
— Стой, прекрати! — Джубили кренится на стуле, ее пальцы смыкаются вокруг моего запястья. Я замираю, но ее глаза на чипе. — Переверни его.
Я делаю, как она просит, и ее пальцы направляют меня, поворачивая мою руку. Я вижу вспышку, когда фольга улавливает свет. Она шокировано восклицает, а затем наклоняется вниз, чтобы взглянуть на него с моего угла зрения.
На мгновение я абсолютно отвлекаюсь на ее близость, несмотря на сажу и запах сожженных химикатов. Затем она поворачивает чип, чтобы я мог увидеть то, что увидела она, и все мысли о ее лице рядом со мной исчезают.
В схеме зашифрована буква, видимая только когда свет правильно ложится на отражаемую поверхность. Это буква «В», и мы оба смотрим на нее, пытаясь понять, что она значит.
— «ВериКорп», — шепчу я. — Но логотип «ВериКорп» — это как «В», так и «К», и она не настолько большая корпорация, чтобы иметь своих собственных производителей чипов.
У Джубили перехватывает дыхание, и она протягивает руку, чтобы забрать у меня чип. Прежде чем я успеваю запротестовать, она крутит его в своих пальцах и переворачивает вверх дном. Внезапно, она перестает быть буквой «В». В галактике нет ни единой души, кто бы не узнал этого символа. Лямбда.
— «Компания Лару».
Я хочу спросить ее, что это значит, и знают ли военные о том, чего не знаем мы, зачем «Компания Лару», у которой нет доли в видоизменении здесь на Эйвоне, строить секретную базу посреди болот. Но я могу сказать по ее выражению лица, что она так же ничего не понимает, как и я.
Прежде чем ко мне возвращается голос, коммуникатор на рукаве ее боевого костюма оживает.
— Служба безопасности капитану Чейз, — шипит он, вмешательство Эйвона делает голос неузнаваемым.
Джубили смотрит на меня на долю секунды, а потом отворачивается, но не раньше, чем я вижу тревогу в ее взгляде. Она подносит руку к патчу, активируя его.
— Чейз слушает, — отвечает она, пригибая голову, чтобы немного приблизить свой голос к приемнику.
— Можете ли вы отчитаться службе безопасности, сэр? — Это не приказ, а просьба, я вижу, как ее плечи немного расслабляются.
— Я немного занята, — отвечает она, приоткрывая жалюзи на окне двумя пальцами, чтобы посмотреть на базу. — Новая информация о подрывнике?
— Не спешите, но нам не помешают ваши глаза, раз уж вы были там. У нас есть парень, который похитил вас в «Молли».
Слова накатывают на меня, как огонь, и я начинаю кашлять, мои ослабленные легкие отказываются работать. Джубили разворачивается, ее взгляд опускается на меня, как будто половина ее ожидает, что я исчезну в военном заключении. Она ждет, пока я не возьму под контроль кашель, прежде чем снова проверить коммуникатор.
— Повторите? — произносит она, ее голос такой же твердый, как камень. — Какие-то помехи с моей стороны.
— Похититель из бара, — звучит голос. — Потребовалось много просмотров с камер наблюдения, но теперь у нас есть записи, которые помогут нам идентифицировать его.
Замешательство Джубили превращается в страх.
— И? Кто он?
— Ну, запись довольно зернистая, много помех. Мы пытаемся очистить ее сейчас.
— Сосредоточитесь на взрыве, — отрезает Джубили. Она сглатывает, и затем говорит спокойнее. — Кем бы ни был парень в «Молли», он уже давно ушел. Нам нужно узнать больше о нападении на базу, и действовал ли Дэвин Куинн один.
— Ну, сэр, — медленно отвечает голос из патча, — у меня большая часть моих людей на взрыве, но для безопасности базы нам нужно знать лицо этого парня, чтобы мы могли идентифицировать его, если он попытается снова.
Взгляд Джубили проносится по комнате по другим присутствующим без сознания, не реагирующим на происходящее.
— Ладно, — отвечает она. — Я зайду позже и посмотрю, смогу ли помочь. — Она позволяет своей руке упасть вниз, глаза возвращаются, чтобы встретиться со мной, когда коммуникатор замолкает.
Все, что я могу сделать, это смотреть на нее, желудок ухает. Единственными звуками являются слабый писк мониторов и приглушенные звуки снаружи базы — рев двигателей транспортных средств, обрывки разговоров, завывание при посадке шаттла в стартовом отсеке на другой стороне базы. Невозможно забыть, где я нахожусь: посреди вражеской территории.
С усилием я вырываюсь из измученного ступора и откидываю одеяло. Затем я пытаюсь сесть, прогоняя головокружение и тошноту. Мне нужно бежать.
— Эй, прекрати это! — Джубили протягивает руку, хватая меня за плечи и толкая вниз. Сейчас она намного сильнее меня, и у меня нет выбора, кроме как позволить ей сделать это. — Если бы они ехали сюда, чтобы схватить тебя, думаешь, я бы сидела и смотрела на тебя? Я бы уже тащила твою задницу через черный ход.
Я не могу ответить, мое горло сдавлено и меня душит кашель.
Джубили пережидает, держа руки на моих плечах, удерживая меня. Когда я прекращаю, она медленно отпускает меня.
— У нас есть немного времени. Твои легкие долго не выдержат на болоте.
Я сглатываю, чтобы убедиться, что у меня на этот раз прочистилось горло, прежде чем снова попробую заговорить.
— Сколько у меня времени?
— Я не знаю. — Джубили отходит на несколько шагов от подножия кровати. — Вчера это было бы главным приоритетом, но теперь они немного отвлеклись. Можешь поблагодарить своего дружка Куинна за это. Мне нужно подумать. — Она закрывает глаза и сжимает губы.
— Они поймут, что ты не рассказала им всего.
Челюсти Джубили сжимаются, и она резко отмахивается рукой.
— На данный момент они верят командиру Тауэрс, что я получила травму, и поэтому я не могу вспомнить твое лицо, несмотря на то, что говорила с тобой в течение целых десяти минут, прежде чем ты утащил меня.