— Нам надо в башню связи. — Я иду, шатаясь, держась за ее руку. — Как сказала Лили, галактика свидетелей не даст ему уничтожить Эйвон. Поэтому он не сможет заставить нас замолчать.
— Там военные и фианна. — Она качает головой, задыхаясь от слов, запихивая пистолет, который она отобрала у шепота, в кобуру.
— Прямая трансляция — это единственный способ сохранить Эйвон в безопасности. — Я сжимаю ее руку, зная, о чем я прошу. Шансы, что мы оба выйдем из этого хаоса открытой войны невредимыми, почти нереален. — Если я смогу заставить наших людей так же услышать меня, может быть тогда, мы сможем покончить с этим.
Джубили долго смотрит на меня, а потом сжимает мне руку.
— Тогда пойдем.
Объект в хаосе. Наемники, освобожденные от транса, вываливаются из комнат в коридор, пытаясь понять, где они находятся и почему. Ученые и исследователи в белых халатах все еще лежат там, где они упали, хотя я не могу сказать, мертвы они или без сознания. Возможно, это последний предохранитель Лару, часть того, что он сделал с их мозгами, способ быть уверенным, что они не смогут свидетельствовать.
Мы прокладываем себе путь по лестницам и коридорам, поднимаясь на поверхность. Мы просто еще два тела в хаосе, и я держу голову опущенной, крепко держа ладонь Джубили, когда мы мчимся по коридору. С каждым шагом мои силы возвращаются, надежда захлестывает меня. Борьба еще не закончилась. Голова чиста, легкие работают легче. К тому времени, когда мы добираемся до двери комплекса, я чувствую себя лучше с тех пор, как мы забрались в шаттл, чтобы отправиться на космодром. Я чувствую себя живым. Теперь все, что нам нужно сделать, это остаться таковыми.
Снаружи еще темно, до рассвета, по крайней мере, еще час. На востоке пробивается слабый свет, достаточный, чтобы разглядеть силуэты людей, снующих повсюду. Этот объект, скрытый до сих пор, стал полем битвы. Мы выглядываем из открытого дверного проема до тех пор, пока с низким криком предупреждения Джубили не дергает меня за руку, чтобы опустить на пол. Через полминуты лазер рикошетит от металлической дверной рамы в дюймах от того места, где я стоял.
Мутный запах болота просачивается, чтобы обогнать отфильтрованный воздух объекта, неся с собой едкое зловоние жжения от лазера и пальбы. Где-то на другой стороне нашего здания я слышу, как Макбрайд ревет, как одержимый, выкрикивая приказы. Через щель в дверном проеме я вижу, как Пол и Лиам О'Мара проносятся мимо, их лица видны на мгновение, и в мгновение ока полдюжины лазерных пистолетов выстреливают одновременно. Сердце сжимается, но ни один из них не спотыкается.
Лицо Джубили освещается вспышкой лазерного огня. Ее глаза широко распахнуты, взгляд осматривает поле битвы, как будто она пытается найти просвет или разобрать структуру.
— Это самоубийство, — выдыхает она.
Я осматриваю хаос наблюдая, как солдаты укрепляют позиции по отношению к фианне, пробивая забор здесь и там, прижимая их к зданию, в котором мы прячемся. Я прослеживаю линию забора, пока не добираюсь до башни связи, изучая ее при приглушенном свете. В башне есть дверь, но она закрыта, и, насколько я знаю, заперта. Там есть лестница для обслуживания, идущая вверх по внешней стороне сооружения, и хотя она ржавая и шаткая, похоже, я мог бы подняться по ней… возможно.
— Мы должны попытаться. — Я вздрагиваю, когда кто-то из фианны падает с криком. Я не узнаю голос, но нутро сжимается от звука. — Можешь доставить меня в башню? Если ты сможешь их задержать, думаю, я смогу остановить это. — Пушки ревут, лазеры свистят и освещают объект краткими вспышками. Чаще — каждую секунду, громче — каждую минуту. Я смотрю на Джубили, как ее глаза проносятся по битве, оценивая все, что происходит. Я вижу, как ее мозг работает, пытаясь понять, как быстро мы можем бежать, есть ли у нас шанс сделать это, прежде чем кто-либо выстрелит в нас. Она делает два долгих, медленных вдоха, вынимая пистолет из кобуры. Я надеюсь, что ее цель достаточно хороша, чтобы не убивать никого — ни одна из этих армий больше не является нашим врагом. Затем она кивает, ничего не говоря, но в ее взгляде светится решимость.
Укрывшись за дверным проемом, я тянусь к ней, чтобы притянуть ее ближе, пока мы не становимся на расстоянии вытянутой руки. Я слышу свист лазерных пистолетов и треск древнего оружия фианны… а потом земля под нашими ногами содрогается от силы взрыва. Сердце колотится, и я смотрю на Джубили, и, несмотря на слабый свет, рассматриваю ее лицо — губы, скулы, взмах ресниц.
— Эй, — бормочу я. Я не знаю, что я хочу сказать, но я должен сказать это, прежде чем мы выйдем на поле битвы, встанем на пути двух армий, которые хотят нашей смерти.
— Эй, — шепчет она мне в ответ, достаточно близко, чтобы я мог видеть крошечные сдвиги в ее глазах, когда она изучает меня. Она прослеживает черты моего лица, так же, как я впитываю ее, запоминая. — Флинн… я рада, что ты расколол меня.
Ее голос пронзает меня в самое сердце, потому что я узнаю эту интонацию. Я слышал ее раньше.
— Не начинай прощаться, — говорю я. Ее губы дергаются в крошечной улыбке, и я впитываю ее. Горло сжимается, когда я вспоминаю, что она сказала, когда я был только пассажиром в моем собственном теле, когда шепот спросил, любит ли она меня. — Я тоже хочу, чтобы у нас была возможность выяснить это.
Она распознает свои собственные слова, обращенные к ней, и ее губы дрожат, а глаза устремлены на мои.
Я прижимаю свои трясущиеся руки к полу.
— Готова?
Она кивает, глядя в сторону, чтобы сфокусироваться на башне связи.
— Готова.
Мы вырываемся из дверного проема и бежим.
Девушка дотрагивается до последних звезд, рассеивая их в сверкающую пыль, которая оседает на ее коже и мерцает, когда она тонет в воде. Осталось только темнота, и нет никаких признаков призрака Новэмбэ.
Зеленоглазый мальчик протягивает руку и прикасается к ее щеке, его движения медленные и обдуманные в невесомости воды. Тусклый и зеленый свет сверху проникает через воду, освещая его лицо.
Затем он смотрит вверх — и когда девушка следует за его взглядом, она видит что-то сияющее над водой, мерцающее вне досягаемости. Она задыхается и плывет к поверхности.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ДЖУБИЛИ
МЫ БЕЖИМ СКВОЗЬ ПРЕДРАССВЕТНЫЙ МРАК, направляясь в башню связи, низко пригибаясь, когда пули летят над нашими головами. Мы не утруждаемся уклоняться или плутать, в воздухе так много выстрелов, что это было бы бессмысленно. Пытаясь отчаянно не поскользнуться на болотистой местности, я напрягаю глаза в темноте, но мир полон теней — солдаты перестраиваются и пытаются набраться сил, а фианна бросается в бой и выходит из боя, чтобы переместить раненых.
Мы добираемся до башни связи, и я врезаюсь в дверь за мгновение до Флинна. Мы втискиваем себя в укрытие дверной рамы, и он хватается за ручку, крутя ее и дергая с остервенением. Она не поддается.
Флинн опускает голову, чтобы прокричать мне на ухо.
— Нам придется лезть наверх! — Он хватается за ржавую лестницу справа от двери и выныривает из дверного проема впереди меня, чтобы начать восхождение. Мышцы кричат протест, когда я следую за ним, хватаясь за ступеньки, заставляя себя подниматься за ним.
Поднявшись на четыре или пять метров, что-то невидимое бьет меня в плечо, толкая на башню. Я пытаюсь заставить руки крепче сжать лестницу, но только левая рука работает. На цементной стене брызги крови, которых там не было раньше, и я смотрю на них, не понимая. Правая рука повисает, пальцы в замедленном движении отпускают лестницу. Я ничего не чувствую, никакой боли, только смущение, когда осознаю, что падаю.
Я ударяюсь о землю, и от удара выбивается воздух из легких как раз перед тем, как правая рука и плечо взрываются от боли, крича и прокладывая себе путь к локтю, огнем вспыхивая в венах.
Ее призрак из Новэмбэ ждет ее, когда она достигнет поверхности. Он освещает ей путь, когда она залезает в лодку и стоит там, капая, пряди звездной пыли рассыпались на ее волосах. Она не может больше ждать, из нее вырываются слова.