Автором «Истории Запада для детей» был некий генерал Орлий Энвер из Республики Красной Долины, суровый мужчина в мундире, смотревший с титульного листа. Книга была написана сухо и пафосно. Описания бесконечных битв, утомлявшие Лив, перемежались с еще более скучными наставлениями о гигиене и зарядке. Лив сочла книгу явной пропагандой, пускай и написанной из добрых побуждений. В нетерпении пролистав учебник, она открыла заключительную главу и прочла, что в Республике Красной Долины навечно установлены мир, свобода и демократия; что последние приверженцы иррационализма, угнетения и порока вскоре исправятся, следуя примеру добродетельных и порядочных юношей и девушек; что смутные времена недосотворенного мира закончились; что Запад теперь един и готов встать в ряды цивилизованных стран.
Она напомнила себе, что при взгляде из будущего все кажется немного нелепым (вот и ее собственные работы наверняка покажутся смешными следующим поколениям), и попыталась осилить начальную главу, «Основание первой колонии», но быстро уснула.
Проснувшись, она умылась водой из кувшина. Зеркала в комнате не было, поэтому она взглянула в окно, чтобы увидеть свое отражение, и закричала. Кувшин упал и разбился, поранив босую ногу, но она не заметила этого, потому что к стеклу внезапно прижалось бледное...
На мгновение это лицо напомнило ей безумца, продиравшегося через ивы, — одно из самых страшных детских воспоминаний. Но виновник ее кошмаров был полноватым, потным и носил очки, а этот — худой, с резкими чертами и ярко-рубиновыми глазами. Лицо убийцы из ее детства тоже было бледным, но не шло ни в какое сравнение с мертвецки белесым ликом в окне, ликом, скрытым не зелеными ветвями ив, а грязной черной копной волос.
Она поняла: это и есть холмовик, один из аборигенов Запада, обитавших в этих землях, еще когда те были бесформенны и незавершенны.
Он стоял неподвижно и, не мигая, смотрел на нее.
Она перевела дух. Ноги начали затекать.
Лив стояла в нижнем белье, и ей показалось глупым держаться приличий.
— Добрый день, — сказала она.
Он вытянул руку и застучал по стеклу черным ногтем. Рука оказалась необычной — длинной и тонкой, как палка. Пальцы напоминали костяные бусы.
Разобрать выражение его лица было сложно — оно одеревенело, точно лик истукана. Но теперь Лив разглядела, что его челюсти и кадык шевелятся, будто от чрезвычайного возбуждения. Ей стало интересно, может ли он говорить.
Черный ноготь отбивал ритм по стеклу. Похоже, это был не просто стук, а странный ритм — то ли язык, то ли ритуал. Он ускорялся, становился все более сложным; вот подключился второй ноготь, создав удивительную полиритмию. Незваный гость то переставал стучать, то принимался вновь. Красные глаза неустанно смотрели на нее. Несмолкаемый ритм притягивал странной красотой. Лив шагнула к окну. Но тут палец ударил с особой силой — и стекло треснуло.
Она вскрикнула и отшатнулась. Откуда-то возник крупный мужчина в белой рубашке и огрел холмовика палкой по спине.
— А ну, пошел! Живее! Оставь ее в покое!
Дернув дикаря за цепь, мужчина грубо оттащил его от окна.
— Извините, мэм! — Он приподнял шляпу. — Больше такого не повторится.
Они отошли, взгляду Лив открылось еще c полдюжины холмовиков, скованных одной цепью, и она тут же потеряла из виду того, что подходил к окну.
Чего он хотел от нее?
Золотые карманные часы тихо тикали на столике у кровати, на «Истории Запада», возле флакона с успокоительным. Лив взяла их — скорее чтобы просто успокоиться — и поразилась, увидев, что вся эта странная встреча заняла считаные минуты. Ей же казалось, что прошло несколько часов.
Переговоры с мистером Бондом закончились неудачей.
Это был агрессивный здоровяк с обгоревшей на солнце лысиной и телом боксера, втиснутым в потную рубаху на подтяжках. Заполняя бухгалтерские отчеты в своем маленьком складском кабинете, он выглядел совершенно нелепо, но именно там Лив и нашла его.
— Пассажиров не берем! — пролаял он. — Дорога будет тяжелой. Вы вообще понимаете, где находитесь?!
— Да, мистер Бонд, я осведомлена о том, что путешествие будет опасным. Я могу заплатить.
Цену он загнул просто возмутительную, а когда Лив расстроилась, расхохотался:
— Говорят, вы доктор... Смыслите в лошадях?
— Нет.
— Сможете хотя бы вправить сломанную кость?
— Я не такой доктор, мистер Бонд.
— Тогда вы нам не походите.
Магфрид ждал снаружи у склада. Он так расстроился, увидев ее лицо, что она рассмеялась и порывисто обняла его: