Но это были лишь очередные выходные, чтобы притворяться. Исайя держал меня за руку, когда они были рядом, но в его хватке не было отчаяния.
Мы съели вкусный ужин после приезда, а затем сбежали в этот домик, который был домом Кейна до того, пока Пайпер не переехала в соседний дом и они сошлись.
Я спала на кровати, Исайя — на диване. Он позаботился о том, чтобы встать пораньше и убрать одеяло и подушку. Не желая будить соседей, если они еще спали, мы провели последний час на диване, попивая кофе и не говоря ни слова.
Я смотрела на лес и время от времени на его профиль.
Исайя запоминал рисунок дерева на кофейном столике, как будто потом будет викторина.
Мой первый День Благодарения без мамы будет достаточно трудным в этом году без этих пустых взглядов со стороны моего мужа. Мы находились в незнакомом, но захватывающем дух месте с людьми, с которыми я познакомилась вчера, и боль, которую я испытывала по маминому присутствию, была почти невыносимой.
В этом году праздники будут мучительными. Ни разу за двадцать семь лет жизни я не проводила Рождество или День Благодарения без мамы.
День Благодарения был ее любимым праздником, а я предпочитала Рождество — подарки и все такое. Наша традиция на День Благодарения заключалась в том, чтобы провести весь день на кухне, готовя пиршество. Часто мы ели только вдвоем, и остатков еды хватало на неделю.
Сегодня я не буду готовить. Я предлагала помощь из вежливости и молилась, чтобы от моей помощи отказались. И я терпела молчание Исайи, как будто оно меня нисколько не беспокоило.
Что-то переключилось в Исайе, но что? Сказала ли я что-то, когда была больна, что расстроило его? Я хотела бы вспомнить. Черт бы побрал мое упрямство, я бы тоже не стала спрашивать. Он бы только отмахнулся от меня.
— Я пойду оденусь. — Я встала с дивана. — Тогда ты хочешь пойти ко мне?
Он кивнул, его глаза были прикованы к его пустой кружке.
Что я сделала? Скажи мне. Пожалуйста. Что я сделала?
Он уставился на стол.
Я потеряла его.
Мое сердце разбилось. Мои чувства к Исайе, те, которые я не была готова признать, разбились вдребезги.
Я скрылась в спальне в задней части дома и натянула джинсы и свитер. Я намазалась дезодорантом, приняв душ вчера вечером. Заплетя волосы в косу и перекинув их через одно плечо, я вышла из спальни с туфлями в руках как раз вовремя, чтобы увидеть, как Исайя открывает дверь.
— Доброе утро. — Кейн хлопнул его по плечу и топнул сухими ботинками по коврику, входя внутрь. Когда он заметил меня, он сказал: — Доброе утро, Женевьева. Как спалось?
— Отлично, — соврала я. — Еще раз спасибо, что пригласили нас.
— Рад, что ты смогла приехать. — Кейн провел рукой по своим темным волосам, убирая их со лба.
Между братьями Рейнольдс было сходство, но они не были зеркальными отражениями друг друга. Волосы Кейна были длиннее, а его лицо покрывала темная борода. У них были одинаковые глаза, только у Кейна они были счастливыми и полными жизни. Всякий раз, когда он замечал Пайпер с другого конца комнаты прошлой ночью, они светились любовью. То же самое было, когда он смотрел на своих мальчиков.
Кейн пригнулся к окну в гостиной, выходившему на переднюю часть хижины. Снаружи играли Гейб и Робби.
Снега здесь было не так много, как в Клифтон Фордже, но оба мальчика были одеты с ног до головы. Слюнявчики. Пуховики. Сапоги. Шапки-ушанки. Варежки. Я видела только пухлые щечки, красные носы, яркие глаза и сияющие улыбки.
Они были идеальной картинкой.
Эти близнецы заставили меня захотеть однажды иметь свою собственную пару. Семью, которая была бы моей. Любовь, которая заполнит пустоту.
— Пайпер хочет рождественскую елку, — сказал Кейн. — Я сказал мальчикам, что мы пойдем на охоту за ней. Хочешь пойти с нами?
— Конечно. — Исайя кивнул, стоя бок о бок со своим братом. Они оба были примерно одного роста, на дюйм или два выше шести футов.
— Женевьева?
Я никогда не охотилась за рождественскими елками. Мои елки всегда привозили из церкви или молодежного лагеря, которые стояли на парковке продуктового магазина в Денвере. Да, я хотела пойти. Новое приключение звучало как прекрасное отвлечение.
Но единственным человеком, который делал Исайю счастливым, был его брат. Может быть, если меня не будет рядом, у него появится время, чтобы действительно насладиться этим и не чувствовать необходимости притворяться со мной.
— Вы, ребята, идите вперед. Я не взяла достаточно теплых вещей, чтобы отправиться в путешествие по горам.
— У Пайпер есть много вещей, которые ты можешь одолжить, — предложил Кейн.
— Все в порядке. Я пойду и посмотрю, чем могу помочь.
Исайя снял наши пальто с крючка рядом с дверью. Я быстро натянула сапоги, затем встала, пока он помогал мне влезть в пальто. Наверное, это выглядело мило — муж помогает укутать свою жену.
Вот только Исайя старался не прикасаться ко мне, даже костяшками пальцев не касался моего свитера. Кейн не заметил, но я заметила.
— Тебе нужна елка? — спросил Исайя, застегивая молнию на своем пальто и натягивая на голову шапку.
— А мы сможем донести ее до дома?
— Мы можем закрепить ее на крыше машины.
— Это было бы здорово. — Теперь, когда мой проект по покраске был завершен, мне нечем было занять себя ночью. Украшение елки заняло бы по крайней мере одну ночь и дало бы мне задание отгородиться от холодного плеча Исайи.
Кейн вышел наружу, я последовала за ним, а Исайя закрыл за нами домик.
— Кода! — засмеялся Гейб, свалившись со спины собаки. Рыхлый снег вздыбился вокруг него.
Когда я вошла в дом Кейна и Пайпер вчера вечером, я ахнула, увидев собаку, которая рысью шла по коридору, чтобы поприветствовать нас. Я готова была поклясться, что это волк.
Не волк, просто собака. Если только не спрашивать близнецов, которые относились к Коду скорее как к мохнатой лошади.
Как только спина Коды освободилась, Робби бросился на собаку, пытаясь вскарабкаться наверх. Кода уклонился, в результате чего Робби рухнул на землю рядом с братом. Затем пес лизнул их крошечные мордочки, вызвав приступ смеха, который эхом разнесся по деревьям.
Кейн захихикал, поднимая топор, прислоненный к столбу на вершине лестницы крыльца. — Пойдемте, мальчики. Дядя Исайя идет с нами.
Близнецы завизжали в унисон, с трудом удерживаясь на ногах в своей толстой одежде.
Кейн подошел к ним, погладил Коду по голове, а затем помог сыновьям подняться, одному за другим.
Я взглянула на Исайю, открыв рот, чтобы пожелать ему удачи, но остановилась, увидев выражение его лица.
— Ты улыбаешься. — Шепот вырвался. Улыбка исчезла. Это научит меня держать рот на замке. — Тебе нравится быть здесь, не так ли?
— Я рад видеть Кейна счастливым. Он заслуживает этого.
— А ты нет?
— Нет. — Исайя поднялся по лестнице и присоединился к брату и племянникам, не оглядываясь назад.
Стоя на верхней ступеньке, я обхватила себя руками за талию. Он до мозга костей верил, что не заслуживает счастья.
Неужели он будет вечно наказывать себя за свои грехи? Разве тюрьмы было недостаточно? Было ли это из-за Шеннон, кем бы она ни была? В глубине души я знала ответ.
Шеннон.
Она была ключом к его страданиям. Кем она была для него? Любил ли он ее до сих пор?
Если бы он хоть немного открылся, возможно, я бы знала, как ему помочь. Может быть, я бы знала, почему он такой, и облегчила бы его боль — или хотя бы перестала бы на него обижаться за это.
В конце концов, я была его женой. Я всегда думала, что появится другая женщина, которая исцелит его. Она будет той, кто зажжет свет в его глазах. Но проходили месяцы. Чувства росли. Ему не нужна была другая женщина, чтобы пробить его стены.
Исайя нуждался во мне.
Я подождала, пока Кейн, Исайя и мальчики уйдут по тропинке, ведущей вглубь деревьев, а затем направилась по утоптанной дорожке, соединявшей хижину с главным домом.
Постучав в парадную дверь, я улыбнулась, когда Сюзанна открыла мне.