— Доброе утро! — Она обняла меня, практически затащив в дом. — Как спалось?
— Отлично, — снова солгала я. С каждым разом было все труднее удержать правду. Разве ложь не должна была становиться легче с практикой?
Я последовала за Сюзанной на кухню, вдыхая аромат шалфея, свежего хлеба и индейки. — Доброе утро. — Я улыбнулась Пайпер. — Здесь потрясающе пахнет. Могу я чем-нибудь помочь?
Скажи нет.
— Спасибо. — Она улыбнулась, делая глоток из кружки. — И ничем. У нас перерыв. Индейка в духовке, так что у нас есть пара часов. Остальное сделаем позже.
—Хочешь кофе? — спросила Сюзанна, подойдя к буфету, чтобы достать кружку. — Или горячего шоколада?
— Кофе было бы прекрасно. Спасибо.
Мы все отнесли свои напитки в гостиную рядом с кухней, сели на удобные диваны, которые заполняли все пространство.
— Мы так рады, что вы смогли приехать сюда. — Пайпер провела рукой по своему беременному животу.
Мы с нетерпением ждали встречи с вами. Я сказала Кейну, что мы должны пойти к вам, но он был так занят в магазине. У него заказов на два года вперед.
— Он сделал это? — Я провела рукой по деревянному журнальному столику ручной работы.
— Да. — Ее улыбка была более гордой, чем у Сюзанны.
— Это изысканно. — Но больше всего меня привлек стол в столовой. Он был из орехового дерева, окрашенного в темно-коричневый цвет, который подчеркивал естественный рисунок текстуры. Было несколько мест, где казалось, что я могу дотянуться до досок и пощекотать их.
— Я всегда надеялась, что Исайя захочет работать с Кейном, — сказала Сюзанна. — Они были бы отличной командой. Оба так хорошо владеют своими руками. Но...
Я ждала, что она продолжит, но она просто посмотрела на меня таким взглядом, как будто ожидала, что я знаю причину, по которой они не работают вместе. Она ожидала, что я знаю о прошлом моего мужа, хотя я этого не знала.
Разговор перешел на близнецов и их волнение по поводу появления сестренки. Я еще раз долила кофе, прежде чем отправиться в ванную.
Я как раз спускалась в коридор, когда до моего слуха донесся голос Пайпер.
— С ним все в порядке? — спросила она Сюзанну. — Он кажется... не в себе. Может быть, это только мне так кажется. Кейн думал, что он выглядит нормально, но я не знаю. Может, у меня просто гормоны.
Мое сердце подпрыгнуло в горле. Они должны были говорить об Исайе. Могли ли они сказать, что мы не любим друг друга? Пайпер подозревала, что наши отношения были обманом?
— У него бывают взлеты и падения. — Сюзанна вздохнула. — Это все еще тяжело. Но я рада, что у него есть Женевьев. Должно же это что-то значить, что он наконец-то открылся. Брак был неожиданностью, но я воспринимаю это как хороший знак. Я не думала, что он сможет забыть Шеннон, но то, как он смотрит на Женевьеву, говорит о любви.
Нет, мы просто стали слишком хорошо лгать.
Сюзанна говорила обо мне так, словно я была своего рода спасительницей. Будет ли она ненавидеть меня, когда мы с Исайей расторгнем наш брак? Поймет ли она, что я принесла больше вреда, чем пользы?
Я хотела изменить это. Я хотела помочь.
— Как ты думаешь, он когда-нибудь переживет аварию? — спросила Пайпер.
Значит, это был несчастный случай, как я и предполагала.
— Я не знаю, — сказала Сюзанна. — Я думаю, когда он приходит сюда и видит, что Кейн счастлив, это помогает. Может быть, когда он поймет, что Кейн простил его за Шеннон, он, наконец, простит себя. Я больше беспокоюсь о том, что произошло в тюрьме. Он не хочет говорить об этом. Надеюсь, он доверится Женевьеве.
Нет. Ни слова.
Подождите, что я делаю? Я вмешиваюсь в их разговор. Конечно, они, вероятно, не отказались бы от этого, если бы я все еще сидела рядом с ними на диване, потому что они ожидали, что я знаю о прошлом Исайи. Они думали, что я знаю о Шеннон.
Я ненавидела подслушивать, напрягаясь, чтобы впитать каждое слово.
Я ненавидела то, что Исайя был настолько потерян в наказании себя, что не хотел довериться мне.
Боже, я хотела знать правду. Я пообещала себе, что не буду копаться в прошлом Исайи. Разве это лучше? Слышать, а не читать? Если бы я стояла здесь достаточно долго, я могла бы почувствовать вкус. Но чувство вины просочилось в мои вены и сделало мои внутренности склизкими.
Исайя доверится мне, если сочтет меня достойной.
Я сделала шаг, готовая направиться на кухню и придумать какой-нибудь предлог, чтобы сменить тему. Черт, я бы даже занялась готовкой, если бы это сменило тему. Но тут Сюзанна заговорила снова, и мои жадные уши впились в каждое ее слово.
— Я молюсь всем, что у меня есть, чтобы он удержал Женевьеву. Чтобы они продержались. Когда они с Шеннон сошлись, они так переживали, что скрывали это от Кейна, пока не родится ребенок. Потом он наконец сделал предложение и ... она умерла. Я не хочу, чтобы у него снова исчезла любовь.
Мой желудок упал. Мои руки поднеслись к ушам, закрывая их. Это была информационная перегрузка, и я не хотела слышать больше ни слова.
Шеннон была беременной женщиной, которую он убил. Возможно, я давно подозревала это, но от осознания того, что это правда, легче не становилось.
Это был кошмар Исайи. Он убил свою невесту.
И их ребенка.
ГЛАВА 16
ИСАЙЯ
— Эй, ребята, — позвал Дэш в гараж из дверного проема офиса. — Сделайте перерыв. Нам надо поговорить.
Я взял тряпку, чтобы вытереть руки. Там было какое-то масло, которое могло сойти только с Fast Orange, но поскольку Лео и Эмметт не потрудились остановиться у раковины, чтобы помыться, я тоже этого не сделал.
Дэш сидел в кресле напротив стола Пресли. Ее место было пустым, а машины перед домом не было. Вероятно, Дэш отправил ее в банк или на почту, прежде чем вызвать нас. Он перестал укрывать нас от этих разговоров — мы уже давно перестали притворяться, что нам с Пресли ничего не угрожает или что мы не знаем, что происходит что-то плохое. Хотя иногда он держал Пресли на задворках, если ей не угрожала опасность.
Локти Дэша опирались на колени. На стуле рядом с ним сидела Брайс, скрестив руки на груди, ее челюсть была плотно сжата.
— Что случилось? — спросил Эмметт, заняв один из стульев вдоль окна.
Лео остался стоять. Я тоже, заняла место рядом с ним, чтобы прислониться к стене.
— Папа позвонил десять минут назад, — сказал Дэш. — Обвинение закончило представлять свое дело.
— Уже? — спросил Лео.
— Да. — Дэш вздохнул. — Они закончили быстрее, чем Джим надеялся. Теперь его очередь представлять.
Черт. Женевьева знала? Она должна была знать. Она просто не написала мне.
Прошло две с половиной недели с тех пор, как мы отправились в Ларк Коув на День Благодарения, и за это время мы не произнесли ни слова, хотя она постоянно беспокоила меня.
Я должен был найти способ освободить ее.
Боже, я буду скучать по ней, но этот брак, этот фиктивный брак, убивал нас обоих.
Мы были так же холодны друг к другу, как воздух в середине декабря. С тишиной я мог смириться. Для меня это было несложно вынести.
Вот только время от времени я замечал, что она смотрит на меня. Смотрит. Когда я встречал ее взгляд, он был полон жалости.
Я чертовски ненавидел жалость.
Эти жалостливые взгляды начались после Дня Благодарения. Если бы я мог предположить, мама или Пайпер сказали слишком много. Рассказали ли они ей об аварии? Рассказали ли они ей о Шеннон?
Как бы я ни был зол, что они говорили с Женевьев о семейных делах, я не мог их винить. Без сомнения, они думали, что она уже все знает.
Поднимать эту тему с Женевьевой было нельзя. Если бы они не сказали ей, это привело бы только к новым вопросам. Меня до смерти тошнило от вопросов. От секретов. От лжи.
От жалости.
К черту все причины, по которым мы сделали это в первую очередь. Такая жизнь съедала меня заживо. И держать ее привязанной к такому мужчине, как я, было несправедливо по отношению к Женевьеве. Она заслуживала большего.
Пришло время отпустить ее. Пришло время порвать с этим. Я разберусь с последствиями.
Пора было планировать стратегию выхода.
— Что теперь? — спросил Эмметт.