Еще не ослабла разделяющая сила национальных историй и исторического опыта. Эта сила прорезает европейскую почву, как геологические разломы. Землетрясением стала противоречащая международному праву иракская политика правительства Буша, разбросавшая наши страны по разные стороны этих исторических разломов. Заложенный в национальной памяти потенциал обладает особой взрывной силой, потому что именно национальные государства выступают в роли «Высоких Договаривающихся Сторон европейских договоров». Другие конфликты (между большими регионами, классами, религиозными общинами, партийными союзами, когортами присоединившихся, между величиной и экономическим весом государств-членов) затрагивают сферу интересов, которые так перекрещиваются и напластовываются в европейском пространстве, что это создает для Европейского союза дополнительный стимул к сплочению.
Если сегодня вновь оживают такие глубоко укорененные противоречия прошлой истории, если они тормозят европейский процесс объединения, то новую актуальность обретает концепция «разных скоростей». Политическим элитам следует задуматься о границах бюрократического способа управления. Это более важная задача, чем грезы министра иностранных дел Германии о далеко идущих стратегических задачах расширенного ЕС в мире[30]. Политикам когда-нибудь придется ответить на вопрос: как и где спорную цель европейского объединения можно сделать многообещающей темой процесса самопонимания для самих граждан. Политическая идентичность граждан, без которой Европа не может стать дееспособной, формируется только в транснациональном общественном пространстве. Это формирование сознания не поддается элитарному вмешательству сверху, его нельзя «установить» административными решениями, как движение товаров и капитала в общем экономическом и валютном пространстве.
III. Взгляд на хаотичный мир
7. Интервью о войне и мире[31]
Вопрос. Вы были весьма критически настроены против войны, которую вели США в Афганистане и Ираке. Однако во время косовского кризиса вы поддерживали такую же односторонность (Unilateralismus) [США], оправдывали формулу «военного гуманизма», если воспользоваться термином Хомского. Что отличает эти варианты военных действий в Ираке и Афганистане, с одной стороны, и в Косово — с другой?
Ю. X. Об интервенции в Афганистан я высказывался достаточно сдержанно в интервью с Джованни Боррадори: после 11 сентября правительство талибов недвусмысленно отказалось дезавуировать поддержку террористической организации Аль-Каида. Международное право до сих пор не было готово к подобным ситуациям. И мои возражения не носили, как в случае с иракской войной, правового характера. Не говоря уже о провале лживых маневров нынешнего правительства США, последняя война в Персидском заливе стала очевидным вызовом, с сентября 2002 года даже официально брошенным Бушем ООН и международному праву. Не было в наличии ни одного из двух условий, которые могли оправдать такую интервенцию: не было ни соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН, ни непосредственной угрозы нападения со стороны Ирака. Эта ситуация совершенно не зависит от того, могло ли быть найдено в Ираке оружие массового уничтожения или нет. Для превентивного удара не может быть никакого последующего оправдания: никто не обладает правом развязать войну, исходя из подозрения.
В этом отличие от ситуации в Косово, когда Запад на опыте боснийской войны (не забывайте о катастрофе в Сребренице!) должен был решать: или оставаться сторонним наблюдателем дальнейших этнических чисток Милошевича, или, без видимых собственных интересов, — вмешаться. Конечно, Совет Безопасности был блокирован. Однако были два основания: одно формальное, другое неформальное (даже если они и не заменяют предусмотренное Уставом ООН одобрение военных действий Советом Безопасности), которые легитимируют [практику относительно Косово]. Одно касается всех государств (erga omnes) — требование оказать необходимую помощь в случае угрозы геноцида; это положение является важным элементом международного обычного права. Второе основание — НАТО представляет собой союз либеральных государств, их внутреннее устройство считается с принципами Декларации прав человека ООН. Сопоставьте это с «коалицией послушных», которая расколола Запад и включила страны, пренебрегающие правами человека, такие, как Узбекистан и Либерия Тейлора.
31
Интервью в ноябре 2003 г. провел Эдуардо Мендиета, который преподает философию в Нью-Йоркском государственном университете Состоявшийся ранее разговор с Мендиетой (летом 1999 г.) опубликован в Habetmas J. Zeit der Ubergange. Frankfurt a M, 2001. S. 173–196.
[Впервые опубликовано в: Blatter fur deutsche und internationale Politik. Januar 2004. S 27–45.]